Живет-то он, конечно, живет. Только вряд ли говорить захочет.
Почему?
Характер скверный. Я к нему подхода не нашел. А тоже хотел про детей поговорить.
Так может ему налить стоило?
Не вздумайте ему это предложить. Я как раз с этого начал и обжегся. Дед спиртное на дух не переносит. Только травяные отвары да ягодные настои пьет.
Ну, давайте просто с ним поговорим. Может у него и не скверный характер. Может он просто на Вас за предложение выпить рассердился.
Вряд ли. Впрочем, попробуйте.
Полицейские прошли к дому деда Макара. Сержант постучал в калитку деревянной чушкой, привязанной к ней веревкой. В окне показалась голова, обрамленная длинными седыми волосами и широкой, не менее седой бородой, и тут же скрылась.
Через пару минут из дома вышел сутулый старичок в телогрейке и валенках и, шаркая ногами, медленно двинулся к калитке.
Чего прискакал, Мячик? недружелюбно прошамкал он, тяжело дыша. А это еще кто с тобой? Журналист?
Журналист, мгновенно соврал Живцов. Пишу статью о таинственных явлениях в нашей жизни. Узнал, что у вас в поселке привидения водятся. Не расскажете?
Конечно не расскажу, сказал дед, дойдя, наконец, до калитки, и усмехнулся. Что Вы хотите не услышать?
Ну, зачем Вы так? изобразил обиду Живцов. Я ведь Вам ничего не сделал.
Если бы сделал, я бы только на крыльцо вышел. И с ружьем. А так я до самой калитки прошел. Это в мои годы совсем нелегко. Так что считай, мил человек, сей подвиг вершиной моего к тебе уважения.
Да Вы, дедушка, с юмором живете, широко улыбнулся Живцов.
С ним живу, дорогой, с ним. Потому как порознь на этой земле не выжить.
Так все-таки, расскажете про привидения?
Конечно расскажу. Вот удостовереньице твое журналистское прочитаю и расскажу. Где оно у тебя?
Конечно, конечно, Живцов не мешкая сунул руку во внутренний карман куртки, потом в другой и сделал огорченное лицо.
Кажется, в гостинице забыл. А разве это так важно?
Дед Макар удивленно округлил глаза.
Еще как важно. У тебя ведь там название твоего средства написано.
Какого средства? не понял Живцов.
Как это какого? Массовой информации, конечно. А вдруг оно к этим относится, к иным агентам? А я тебе все и выложил про жизнь наших отечественных привидений. И что получится? Что я пособник иного агента. Ценную информацию ему выдал. Нехорошо.
Издеваешься, дед? вскипел участковый.
Чего издеваюсь-то? резко испугался старик. Ты, Мячик, вот надуваешься, а зря. Привел неизвестно кого и ведь тоже можешь пособником стать. А два пособника на один твой участок это много. Это уже организация.
Да какой я агент, неуверенно улыбнулся Живцов.
А вот такие и бывают, нахмурился дед. Ты вот что, Мячик, ты его удостоверенье сам проверь. А мне, так и быть, можешь просто справку принести, что он не иной агент, с печатью обязательно.
Какой Вы, дедушка едкий, сказал Живцов.
А я что говорил, напомнил Мячиков.
Ну, а если бы на моем месте не журналист был, а, скажем, сотрудник полиции. Ему бы Вы рассказали?
А что, эти сотрудники тоже статейки про всякую ересь пишут?
Почему статейки? Они расследование проводят.
Расследование чего? Ерунды?
Почему сразу ерунды? Вы же сами эти привидения видели.
Никаких привидений я не видел. Это Мячик на меня клевещет.
Я?! изумился участковый.
Конечно. Было так, словно заговорщик зашептал дед Живцову. Пришел он меня в собутыльники звать. Я не пью, так он сам до соплей напился. А потом обиду затаил, что я его таким видел, и стал про меня лживые слухи разносить.
Не было этого! вскрикнул Мячиков. Никаких соплей не было! Вранье это!
Вот, видишь, как человека легко оклеветать. Я сказал, а ты уже оправдываешься, назидательно произнес дед Макар. Да, не было этого. Это я слух разнес, он показал на Живцова. Пока только ему и в качестве учебного пособия по человеческой подлости. Чтобы не верил всему, что другие говорят. Пригодится. Особенно, если на его месте сотрудник полиции.
Ты меня, дед Макар, значит, подлецом считаешь? обиженно произнес участковый. Потому что я будто бы соврал, что ты привидения видел?
Если бы считал подлецом, то и на крыльцо бы не вышел. Я тебя, Васька, наивным считаю. Веришь во все, что увидел, слушаешь не тех, кого нужно, кто с добром, а кто со злом, не различаешь.