После сдачи вступительных экзаменов нас сформировали во взвода и роты начался курс молодого бойца, который должен был закончиться присягой. Шесть часов занятий ежедневно уставы, строевая поготовка
Новенькая роба через некоторое время просолилась до каменного состояния, бакинское солнце жарило нестерпимо. Мы пользовались любой возможностью передохнуть, а уж штатные перерывы в занятиях использовали на все 100: собирались в курилках на аллеях и врали друг другу всякие разности, нагоняя себе социальный авторитет. Естественно, покуривая и поплёвывая через 5-10 минут в центре курилок наплёвывалась огромная лужа тошнотворного, надо сказать, вида.
Сами же её и убирали в училище курсантов кроме нас не было и приборка на территории системы была целиком нашим почётным долгом.
И вот позади присяга, начались занятия С особым, так сказать, трепетом я ждал физо никогда я не дружил с конями-козлами, брусьями и турниками. Но я был не одинок: группка будущих олимпийцев столпилась в курилке и уныло обсуждала весьма вероятные перспективы не поехать в зимний отпуск из-за несданного зачёта по физо. Разумеется, покуривая и поплёвывая. В это время в курилку зашёл небольшого роста пружинистый человек в спортивном костюме: «Товарищи курсанты, у воспитанного человека нет слюны»
Это был Яков Погосович Антонов, преподаватель физо, именно он и гонял последующие четыре годы нас по всяким снарядам, бассейнам, рингам и гирям почти всё забылось. Но его первая фраза врезалась в память навсегда. Так с тех пор и не плююсь.
Варшавский договор
Сразу за забором училища была маслиновая роща. Звали мы её «пампасы». Выгоравшая уже к середине мая трава, колючки, раскалённые камни и овцы Неподалёку располагался пивзавод, на котором за пару яловых ботинок можно было получить ведро пива. Бычки в томате, плавленые сырки, несколько бутылок Агдама/Доляра, гитары и праздник укомплектован!
Выбирались мы туда группами и/или по одиночке конспирация. Группа на пивзавод, группа на обустройство бивуака и костра, группа к дяде Боре за Агдамом, группа на охрану и оборону. Всё это дело обставлялось как выход для занятий лошадиным спортом по пересечённой местности спортивная форма, кеды.
Пойманные на этом самоходе не то, чтобы, очень страдали, но репрессировались в рамках дисциплинарного устава. А командир роты Вржижевский ум имел ехидный и добавлял к нарядам и выговорам некоторые обидные и смешные поручения, которые надолго были пищей для остроумия однокашников и младших командиров. Так что, старались не попадаться
Капитан 1 ранга Варганов, замначфака по политчасти, участник войны, грузный, с красной мордой, потевший на бакинском солнце непрерывно, был постоянным участником этих маёвок он неутомимо выходил на поиски нарушителей дисциплины и распорядка дня. Бедный старик! неужели ему было невдомёк, что хруст кустов, сквозь которые он продирался словно танк, и громкое дыхание с кашлем, отфыркиванием и чуфыкиванием сообщали о его приближении лучше любой сирены.
Иногда, впрочем, ему удавалось приблизиться на дистанцию уверенного опознавания: «Атас!» и курсанты не разбирая дороги несутся кто куда. «Стоять! Стоять!» куда там, попробуй догони Однажды в одной из таких компаний он разглядел своего внучатого племянника, носившего ту же фамилию, и его вопль: «Варганов! Стой, подлец, я тебя узнал!», вошёл в анналы.
Ну, вот так или очень похоже и начинала свой отдых в «пампасах» команда, состоявшая из членов клуба интернациональной дружбы курсантов 14Б роты и гдр-овских немцев, обучавшихся военному делу на третьем факультете. Перед немцами в грязь лицом падать не хотелось, поэтому напряглись, и Доляр заменили водкой, да и колбаски подкупили, на костре пожарить. О музыкальном сопровождении не парились немцы постоянно привозили в систему все музыкальные новости, вот и сейчас на кассетничке голосила группа «Чингисхан», вошедшая в моду совсем недавно и заполонившая все дискотеки.
Пока разжигали костёр, раскладывали на газетке харчи пропустили по первой, а уже через часок-полтора озабоченный Володя Ребрунов начал осматриваться: где бы взять ещё Проблема заключалась в том, что на календаре было 9 мая, и Зых был заполонён патрулями в магазин не проскочить. Оставался пивзавод и туда немедля были высланы гонцы, среди которых был и я.
Это была не моя компания, ребята на два года старше нас, в нашей роте они исполняли старшинские должности, но Ребрунов и Русаков были мои земляки, кураторы, так сказать, вот и позвали с собой