Улыбаясь, он вышел через приемную в коридор. Работники райкома вышли следом и, оглядываясь, стали расходиться. Якушев, было, двинулся за ним, но Георгий Иванович погрозил ему пальцем, и тот, улыбнувшись, отстал.
Георгий Иванович двинулся по коридору. Коридор был гулким и прохладным. Пол лепился из светлых каменных плит, стены были спокойного бледно-голубоватого тона. На потолке горели квадратные светильники. Георгий Иванович прошел до конца и поднялся по широкой лестнице на третий этаж. Два встретившихся ему сотрудника громко и приветливо с ним поздоровались. Он ответно приветствовал их.
На третьем этаже стены были бледно-зеленые. Георгий Иванович постоял возле информационного стенда. Поднял и ввинтил в угол листка отвалившуюся кнопку. Из соседней двери вышла женщина:
- Здравствуйте, Георгий Иванович.
- Добрый день.
Женщина пошла по коридору. Георгий Иванович посмотрел на соседнюю дверь. Металлическая табличка висела на светло-коричневой обивке: "Заведующий отделом пропаганды Фомин В.И.".
Георгий Иванович приоткрыл дверь:
- Можно?
Сидящий за столом Фомин поднял голову, вскочил:
- Пожалуйста, пожалуйста, Георгий Иванович, проходите.
Георгий Иванович вошел, огляделся. Над столом висел портрет Ленина, в углу стояли два массивных сейфа.
- А я вот сижу тут, Георгий Иванович, - улыбаясь Фомин подошел к нему, - дел что-то всегда летом набегает.
- Так ведь зимой спячка, - улыбнулся Георгий Иванович. - Хороший кабинет у вас, уютный.
- Вам нравится?
- Да, небольшой, но уютный. Вас как зовут?
- Владимир Иванович.
- Ну вот, два Иваныча.
- Да, - рассмеялся Фомин, теребя пиджак, - и два зав. отделом.
Георгий Иванович усмехнулся, подошел к столу.
- А что, правда, много работы, Владимир Иванович?
- Да хватает, - посерьезнел Фомин, - сейчас конференция работников печати скоро. И газетчики вялые какие-то, с альбомом юбилейным заводским нелады. Не решим никак... Сложности разные... А секретарь болен.
- А что там такое? Это какой альбом?
- Юбилейный. Комбинату нашему 50 в этом году.
- Это цифра, конечно. А я и не знал.
- Ну, и альбом юбилейный планируем. То есть, он уже сделан. Сейчас я вам покажу, - Фомин выдвинул ящик стола, вынул макет альбома и передал.
- Вот, макетик такой. Это нам из Калуги двое ребят сделали. Хорошие художники. На обложке комбинат, а на обороте озеро наше и бор.
Георгий Иванович листал макет:
- Ага... да... красотища. Ну и что?
- Да вот первому заму не нравится. Скучно, говорит.
- Чего он в этой красоте скучного нашел? Замечательный вид.
- Да и я вот говорю тоже, а он ни в какую.
- Степанов, что ли?
- Да. А секретарь болен. Две недели утвердить не можем. И художников задерживаем, и типографию.
- Ну, давайте, я подпишу вам.
- Я бы вам, Георгий Иванович, очень благодарен был. Просто камень бы с плеч сняли.
Георгий Иванович достал ручку, на обороте обложки написал: "Вид на озеро одобряю" и стремительно расписался.
- Спасибо, вот спасибо, - Фомин взял из его рук буклет, посмотрел и спрятал в стол, - теперь я их этим буклетом всех наповал. Скажу, зав. отделом обкома озеро одобрил. Пусть волынку не тянут.
- Так и скажите, - улыбнулся Георгий Иванович и, сощурившись, посмотрел на лежащие возле пресс-папье бумаги. - А что это такое аккуратненькое?
- Да это июньская директива обкома.
- А-а-а, о проведении уборочной?
- Да. Вы-то ее, небось, лучше нас знаете.
Георгий Иванович улыбнулся.
- Да-а, пришлось повозиться с ней. Секретарь ваш два раза приезжал, сидели, головы ломали.
Фомин серьезно кивнул.
- Понятно.
- Да, - Георгий Иванович вздохнул, - Владимир Иванович, покой нам только снится. Успокоимся, когда ногами вперед вынесут.
Фомин сочувственно кивал головой, улыбался.