Мухорт, жестче повторил Каин, тебе скучно?
Тот примирительно поднял руки и отошел. Однако Лобанов по-прежнему ощущал на себе едкий взгляд колдуна.
Ева тебе поможет, сказал Вуд профессору, а мне пока нужно решить пару важных вопросов. Я вернусь ближе к вечеру. Если она очнется, сразу звони.
Мелюзге это не понравится, усмехнулся колдун, она не захочет ухаживать за больной ведьмой.
Это ее проблемы. Позвони ей, только пусть соблюдает осторожность и проверит, нет ли хвоста.
Мухорт поклонился, чем сильно удивил Лобанова.
Я всё сделаю.
Глава 2
Прямой сильный удар пришелся прямо Александру в челюсть. И так измотанный волхв отлетел к стене и рухнул на пыльный пол. Разъяренный Ратибор подошел к нему и с силой схватил за рубашку.
Ты хоть что-то нормально можешь сделать?!
С этими словами он швырнул Алекса в противоположную стену.
Погоди! пыталась остановить его Радога, но Веслав схватил ее за руку.
Мало того, что ты потерял ведьму, так еще и навел на нас изгнанника. Она ведь была единственным способом избавиться от него. А теперь мы, как на ладони.
Чего ты так переживаешь, верховный волхв, Алекс поднялся на ноги, выплевывая кровь, она же для вас лишь инструмент? Не человек, а средство избавления от всех бед. Найдете другой.
Она и есть инструмент, процедил Ратибор, подходя к Александру и снова начиная его избивать.
Белый волхв не сопротивлялся, лишь периодически отхаркивал кровь. Радога отвернулась и вышла из давно заброшенного здания, ставшего им приютом на последнюю неделю, а Веслав лишь качал головой.
Может хватит? рыжий схватил верховного волхва за руку, но тот вырвал ее, продолжая неистово лупить Александра.
Давай, шептал Алекс, покажи всем свое настоящее лицо.
Остальные волхвы лишь отводили взгляд. Синие глаза Александра сверкали гневом, однако он не поднимал руку на главу Совета. Мужчина завалился на спину, с улыбкой вытирая лицо рукавом. Ему было все равно, внутри зияла пустота. Катя мертва, больше нет смысла ни в чем, что происходило вокруг. Он поднялся, чувствуя, как знак на запястье становится прохладным, почти ледяным. Сжав руку в кулак, Александр поднес ее к губам и слегка коснулся. Разорванная плоть неприятно саднила, внутри белого волхва горела ярость и ненависть к себе, к Совету и ко всему миру.
Вы так циничны, произнес, еле стоя на ногах, снаружи такие правильные. Волхвы. А внутри никчемные и жалкие.
Он плюнул под ноги верховному волхву. Александр был не таким крупным, как Ратибор, но молодость давала ему преимущество. Тот двинулся на него, в надежде снова утопить в пыли и ржавых листьях, покрывающих гнилой пол, но Алекс увернулся и нанес удар сзади. Его противник споткнулся о торчащую доску и рухнул вниз. Веслав присвистнул, но не вмешался.
Погань, продолжал Александр, что сказали бы боги, увидев, как вы сидите в этой помойке, пока стервятники пируют на костях наших братьев и сестер? Ты винишь меня в ее смерти? Вашей вины не меньше.
С этими словами белый волхв вышел на холодный воздух и сел на крыльцо. Вечерело, небо становилось болезненно-серым. Радога подошла к Александру и тихонечко коснулась его плеча.
Я могу исцелить тело, но не душу. Твоей вины тут нет, Александр, мягко произнесла старая знахарка, прекрати корить себя. Вижу, что ты пытаешься сделать. Не надо.
Какая разница, что надо, а что не надо, отозвался он, я должен был быть там.
И что бы это изменило? Этот взрыв устроили очень нехорошие люди. сказала она, ты бы погиб вместе с ней.
Лучше бы так и случилось, сказал белый волхв, по крайней мере, боль бы прошла. А теперь она постоянно со мной.
Я понимаю, вы все привязались к девочке, вздохнула Радога, но она теперь со своим богом, подле него. Нужно в это верить и жить дальше.
Александр усмехнулся наивности знахарки. Радога всегда была лучшей среди Совета, самой светлой и доброй, в чьем сердце не было места злому умыслу и агрессии. Однако в самом волхве уже поселился гнев, который он даже не пытался подавить. Алекс чувствовал внутри силу Стрибога и лишь он один понимал, сколь разрушительной она может быть.
Ты ищешь смерти, сказала она, поднимаясь, но в этом поиске я тебе не советчик.
Александр еще какое-то время посидел один, рассматривая кровавые следы на руке. Ребра ныли, все лицо начинало отекать от огромного количества синяков и ссадин. Что же сможет избавить его от страданий? Пожалуй, только смерть.