В джунглях зеленых, в джунглях далеких прыгали два слона.
Бивни и уши, серые туши то были он и она.
гы-гы гы-гы-гы, гы-гы-гы гы-гы гы-гы гы-гы!
му-му му-му-му, му-му-му му-му му-му му-му!
Там, где у меня написано «гы-гы», это был не смех в зале. А там, где «му-му», это не корова в лесу рожала. Это Паша забыл слова. Все и напрочь! Вижу в зале с начала песни люди по привычке уже было открыли рты для смеха. Но пока не понимают, где смеяться. А вакханалия продолжилась. В куплете Таня с Пашей должны были петь по очереди, а припев вместе, но Паша так старался, что своим мычанием перекрикивал Таню и вот что получалось:
Два слона, два нежных гы-гы-гы,
Когда у них любовь,
Им не до мы-мы-мы-мы,
Огромные две попы ла-ла-ла,
Пам-пам друг друга так не на-на им.
Тане бы взять и прекратить безобразие, но она надеялась, что Паша вспомнит хоть что-нибудь. Люди в зале тоже, видимо, так думали. Наивные. Единственное, на что Паши хватило придумывать новые звукозаменители слов.
Мы-мы бы бы-бы ны-ны на-на-на тоже у них любовь!
Э э-э-э, о о-о-о все как и у слонов!
Маленькой мышке тоже хотелось ла-ла ла-ла ла-ла!
Если бы в джунглях не обитали траля ля-ля ля-ля!
А Таня не могла ни спеть за него, ни подсказать, потому что, как настоящая профессионалка, наизусть выучила только свои слова.
Два там-там
Их не парам-пам-пам.
И мышки две
ого ого-го-го!
Мышонок тот не стал ни-ра-на-ни
Слон трам-парам любовь мышиную!
В зале уже доперли, что происходит и начали похохатывать, но большинство не смеялись, потому что очень жалели Таню.
В джунглях далеких, джунглях жестоких нара нара-на-на!
И на полянке, там же, где раньше, тырым пырым пырым!
Папа и мама ла-ла ла-ла-ла стоят, ла ла-ла-ла прочь.
Ны-ны ны-ныны слон и слониха гы-гы гы-гыгы гы!
Тане надо отдать должное свою партию она исполняла блестяще, так что и Пугачевой не снилось. Иногда даже Пашу перекрикивала. И так все яростно делала, что Паша на всякий случай держался от нее подальше, на другом краю сцены. А то она могла его и трам-парам, как та слониха того мышонка. Но как режиссера меня радовало, что в этот момент Таня очень походила на Пугачеву. Примерно в тот момент, когда Борисовна утром на Пасху обнаружила, что Максим сварил яйца вкрутую, а не в мешочек, как она любит. Ярости не было предела.
Но Таня в гневе была прекрасна. Щечки раскраснелись, глазища сверкали, микрофон пролетал в миллиметрах от Пашиного уха. Паша судорожно блеял, мычал, мекал-бекал и с трудом уворачивался. Но трампампамкал в ноту! В общем, милый такой образовался дуэтик. Тот еще. А в зале ржали уже без удержу.
Два слона и трам-парам парам,
А по ушам тым-дым тырым ты-дым.
И мышка их ого-гого ого!
Чужой любви ла-ла ла-ла ла-ла!
Таня уже плюнула на Пашу и как можно тщательнее пропевала свои слова в надежде, что умный зритель как-то догадается, о чем вообще речь идет. Она услышала смех в зале и подумала, что, в принципе, это получается тоже смешной номер. Своеобразный такой.
Как я не выбежал на сцену и не треснул Пашу по башке микрофоном, а еще лучше моей пудовой папкой с текстами, удивляюсь до сих пор. У меня стальная воля! А вот как песня должна была быть спета, почувствуйте разницу.
В джунглях зеленых, в джунглях далеких прыгали два слона.
Бивни и уши, серые туши то были он и она.
Звери пугались, звери боялись этой большой любви,
И на всем свете вдруг оказались только вдвоем они.
Два слона, два нежных хобота.
Когда у них любовь,
То не до хохота.
Огромные две попы толстые,
Любить друг друга так не просто им.
В травке две мышки рядом лежали, тоже у них любовь.
И обнимались, и целовались все как и у слонов.
Маленькой мышке тоже хотелось очень большой любви,
Если бы в джунглях не обитали кроме мышей слоны.
Два слона
Их не заметили.
И мышки две
Весну не встретили.
Мышонок тот не стал мужчиною,
Слон растоптал любовь мышиную.
В джунглях далеких, джунглях жестоких снова пришла весна.
И на полянке, там же, где раньше, встретились три слона.
Папа и мама с маленькой дочкой стоят, не уходят прочь.
В память о мышках слон и слониха Мышкой назвали дочь.
Два слона и дочь-красавица,
А по ушам слезинки катятся.