Трамвай, громыхая и поскрипывая, остановился. Ира поднялась в него и, показав кондуктору проездной, села у окна.
За окном поползли дома. Знакомые и родные. Сколько раз она уже вот так вот ехала к метро, глядя на до боли знакомые пейзажи.
Девушка, а можно с вами познакомиться?
Ира подняла голову. Рядом с ее местом стоял парень лет двадцати. Парень был худым, с черной челкой, в черных обтягивающих джинсах, черно-розовом свитере и с сумкой с черепом через плечо.
А что, эмо нынче стали смелыми и знакомятся в транспорте?
А что, вы думали, что эмо это бесполые, не интересующиеся красивыми девушками существа? Меня Егор зовут, а вас?
А меня Ира, зачем-то назвала свое настоящее имя Ира, Только мне не очень нравиться, что вы нависаете надо мной. Я чувствую себя очень неудобно от этого.
Ох, простите, Егор сел рядом на корточки, А вы куда едете?
На работу Егор, я, конечно, все понимаю, и ничего не имею не против эмо, не против тебя лично, но у меня в планах не было знакомства с вами. Да и вообще с кем-либо.
Вот. Вы все такие. Предвзято смотрите на нас, а ведь эмо культура это очень сложная и
Эй послышалось со стороны, эй ты, эмо недобитый, ты че, не слышал, что девушка не хочет с тобой общаться?
Рядом с Егором оказался здоровенный детина в камуфляжных штанах, берцах и дутой куртке.
Уважаемый, Ира обратилась к подошедшему, только давайте не будем тут разборки устраивать. Я с ним сама разберусь, хорошо?
Да что с этим говнарем говорить, фигакнуть ему по роже, да и дело с концом, сдобрил матом свою короткую, но емкую речь детина, это же эмо-муэмо, твари, позорящие нашу Родину.
Егор попытался встать, но детина рукой надавил ему на плечо:
Сиди, не дергайся.
Отстаньте от меня, взвизгнул Егор.
Да, отпустите его, я сама разберусь с ним.
Да таких убивать надо! послышался с соседнего сидения старческий голос, отрастили челки, напялили бабские шмотки.
Раньше милиция джинсы резала, да и сейчас бы занялась, вона, ростют на голове черте что, красятся. Худые. Наркоманы, небось это подала голос бабулька на другом конце вагона.
Егору все-таки удалось подняться. Детина, посмеиваясь, наблюдал, как он, расставив ноги, встал посреди вагона:
Да что вы понимаете!? Это наша свобода, это мой выбор! А что, быть серым, как вы, или прятать себя всю жизнь, да вы
Детина не выдержал и ткнул Егора кулаком в бок. Трамвай в этот момент дернулся, и Егор не смог устоять на ногах.
Дохляк Сплюнул в его сторону детина и вышел на остановке.
Егор поднялся на ноги и вышел следом.
Ира успела заметить, как он все-таки сцепился с парнем в штанах
Было и страшно, и противно одновременно. Все-таки это ужасно, когда между людьми возникает вражда только из-за того, как они одеты, какую музыку они слушают.
Вообще, впервые термин «Эмо» Ира услышала четыре года назад, когда ее подруга Даша стала встречаться с Адамом парнем в смешных очках, игравшим в странной группе. Что они тогда играли было совершенно непонятно. То ли панк, то ли металл, но все равно, ни то ни другое определение не подходило. Адам называл стиль своей музыки странным словечком «Эмо». А потом, спустя несколько лет, по Питеру стали ходить толпы молодежи, провозгласившие себя Эмо. У Адама группа давно распалась, да и успела забыться, ибо тогда, когда они играли, никому не были нужны. Интересно, что было бы, если бы они продолжали выступать сейчас?
Ира не имела ничего против каких-либо субкультур, однако ее всегда бесила гипертрофированность именно Эмо-культуры. Ведь даже самые радикальные панки хранили панк в голове, а у Эмо почему-то эмо было в прямом смысле этого слова, на лице в виде челки или черно-розовых ленточек, или
Трамвай медленно, словно бы нехотя подполз к метро
Иру удивляло и то жесткое неприятие эмо со стороны, как молодежи, так и старого поколения. Эмо создали стереотип плакс и, даже если они таковыми не являлись, все считали своим долгом задеть их, посмотреть, как они разноются или начнут проповедовать свои идеи, которые и сами-то толком сформулировать не могли
Последнее время писатели обратились к идее литературы для эмо. Ира ради интереса читала эти книги и все больше запутывалась. Наверное, эмо все-таки, выше ее понимания.
У метро было много народу.