Мы молоды, и мы можем разойтись и встретить кого-нибудь, кто может дать нам счастье и любовь, сказал я ей. Или родить ребёнка, и это может дать толчок к новым чувствам между нами.
А если нет? сказала тихо Даша. А если нет? То, что? Если отношения так и будут тлеть, то будет ещё хуже.
Да, ребёнок не должен страдать. Достаточно нас.
Но я не хочу расставаться и
Даша задумалась на секунду и прекратила качаться на качелях.
Оставаться.
Сказали мы одновременно, и Даша опять запустила маятник качелей.
Наверное, как и все в начале отношений я не предполагал, что может такое случится. И поэтому я был к этому не готов. Я думал, что люди расходятся, если кто-то кому-то, изменил, или были какие-либо издевательства или избиения. Но в нашем случае, как мне казалось, наша любовь просто тихо ушла на цыпочках. Ушла осторожно, стараясь нас не будить от реальности. Она просто закрыла за собой дверь даже не попрощавшись с нами.
В фильмах показывают, как при расставании кто-то из пары говорит ласковые или не ласковые слова. Бьет по лицу или орут друг на друга. Но в любом случае кто-то разворачивался и уходил. Мы же, находясь на детской площадке, смотрели друг на друга и никто из нас не хотел повернуться спиной и сделать шаг в неизвестном направлении. Мы не чувствовали друг к другу агрессии, ненависти или неприязни. Просто мы оба понимали, что пришло время принимать очередное решение в своей жизни.
Не знаю боялась ли Даша, но меня неизвестность не пугала, а даже был какой-то интерес, что будет дальше. Но тяжелый груз прожитого времени вместе, с его радостями и печалями, прижимал меня, не давая сделать этого шага.
Я помню, что мы пришли вечером домой и легли спать. И хоть мы не произнесли больше ни одного слова, было понятно, что решение принято. Наутро мы встали, и я стал собирать вещи.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ПРИМЕРНО МЕСЯЦ НАЗАД
Погруженный в мысли я совершено забыл о том, что, направляясь на фотосессию к своему другу фотографу, я хотел заправить машину. Поэтому, не успев выехать за пределы области, у меня загорелась лампочка датчика топлива и мне пришлось быстро искать заправку. Заправка не заставила себя долго ждать, и я завернул на неё.
Девяносто пятый? услышал я вопрос не успев выйти из машины.
Чуть нагнувшись сотрудник заправки с утомленным лицом
(КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ)
заглядывал в окно моего автомобиля. Прежде чем ответить, я вышел из автомобиля и захлопнув за собой дверь, нажал на кнопку брелка. Замок в автомобиле щелкнул в унисон моего ответа.
Нет. Дизель. До полного бака.
Вторая колонка, дизель. Оплачивайте.
Подойдя к кассам, я увидел за ними двух симпатичных девушек лет двадцати пяти. Одна была блондинка, а вторая брюнетка.
Какая колонка? спросила меня брюнетка.
Вторая, дизель, полный бак, ответил я, доставая из внутреннего кармана портмоне.
Окей. Наличными, картой?
Картой.
Окей, повторила она. Соки, шоколад?
Нет, спасибо.
Пока шла заправка моего автомобиля, я не знал, чем себя занять. Поэтому я начал бесцельно ходить вдоль стеллажей с разной едой и сопутствующими товарами в дорогу. Дойдя до стеклоомывателя, я подумал, что было бы не плохо приобрести его в столь долгую поездку.
Заправлено, оплачивайте.
Я подошел к кассе и поставил стеклоомыватель перед собой.
И это тоже, сказал я.
В один чек?
Да. Можно в один.
Я вставил карту, быстро оплатил и, попрощавшись с девушками, пошёл к своему автомобилю.
Мужчина у нас акция! Возьмите кофе в дорогу! Бесплатно! услышал я в спину голос брюнетки находившейся за кассой.
Я остановился и направился к кофемашине. Наливая «Американо» в бумажный стаканчик, я взял крышку и, посмотрев в сторону касс, с благодарностью за бесплатный кофе улыбнулся брюнетке.
Спасибо! Кофе пригодится!
Пожалуйста! Приезжайте еще! с улыбкой ответила все та же брюнетка.
Обязательно!
Продолжая дуэль улыбками с брюнеткой, я надел на стаканчик крышку и направился к своему автомобилю.
СВЕТА МОСКВА 15 ЛЕТ НАЗАД
Я встретил Свету на одном из рок-концертов на танцполе в первых рядах.
Был самый разгар концерта, и толпа прыгала и кричала, размахивая руками. Атмосфера была потрясающей. Всеобщее веселье и единение, которое перемешивалось с застывшим в зале воздухом, пропитанным потом, сигаретным дымом и запахом старого здания еще советской постройки.