Портов в этой части города нет. Короткие причалы отрезаны крепостью по периметру прибрежной византийской стеной, о которую разбиваются волны. Сошёл с воды и тебя сразу встречают торговцы. Весь восточный город это красочный и шумные базар. От него дворец султана отсекает ещё одна крепостная стена из камня. Оттолкнувшись от неё, улочки города стекают с Дворцового мыса прямо к бухте. Издалека жилища смотрятся, как уложенная на блюдо кисть винограда: крупные ягоды у лозы это дома богатых людей на вершине горы, а плотно сбитые мелкие жилища бедных внизу её.
На первый взгляд кажется, что вход в Топкапы, как ещё зовут дворец Сулеймана, только в одном месте. Но, как говорят знающие люди, для султана есть ещё один выход к морю, о местоположении которого лучше не ведать. Лишь великий визирь и валиде, мать турецкого правителя, обычно посвящены в эту тайну. Но Хафса-хатун умерла в марте прошлого 1534 года, унеся её с собой. Ещё поговаривают, что Хюррем, молодая наложница Сулеймана Великого, мать шестерых его детей, тоже знает о спасительном пути.
Не в первый раз прибыл в Константинополь молдавский господарь Стефан Романович. Но если раньше в бывшую столицу Византии, покорённую османами век назад, он приезжал по делам коммерческим, на этот раз у молдаванина другая нужда. Для её свершения ему необходима встреча с Сулейманом I, о чём последний уведомлён. Без его согласия попасть в Топкапы невозможно. Вместе с собой Стефан взял в далёкий путь Владимира, кузнеца из Опочки. Уговорил он его попытать своё счастье и, пав в ноги Великолепному, просить взять в ученики. С молдавского корабля двое путешественников и толмач Стефана пересели в юркий балук и, пройдя на нём вдоль восточного берега города, переплыли в самом узком месте Золотого Рога на берез западный к мысу. Высадившись на пристани, Стефан уверенно пошёл между кирпичными и глиняными домами. Здесь город был узким и удушающим. Но уже скоро путники поднялись в верхнюю часть Сарайбурну, где им открылись парки и дорогие дома. Вышагивая по каменным тротуарам, Владимир мог заранее оценить их полезность: в самый проливной дождь улицы оставались чистыми. А то, что город шёл в гору, позволяло воде утекать в море, не застаиваясь.
Ни луж, ни грязи. Уткам и поросям здесь не понежишься.
Про свиней говорить не смей, шикнул переводчик: Для мусульман они грязное животное, всю дорогу от Тавриды, где они встретились, мужчина из Яссы учил Владимира, как себя вести и с какими словами обращаться к султану, если придётся это сделать. Высокий и мускулистый кузнец из Опочки выглядел на фоне молдаван устрашающе, его одежды нарядно. Длинная рубаха из тонкого выбеленного холста, купленная по случаю, была перехвачена поясом, к которому крепились кожаный кошелёк и выкованный собственноручно гребень. Порты, обёрнутые внизу белыми чистыми онучами, зашнурованы поверх оборами. Это позволило всунуть стопы в кожаные туфли, купленные юноше Стефаном для дороги. Буйные русые волосы кузнеца, загнанные по кругу под плетёную чесучовую косицу, голое лицо, без усов и бороды, и до боли светлые глаза с пытливым взглядом выделяли северянина и среди иных путешественников. Вздохнув, рад ли султан будет такому гостю, толмач буркнул:
Смотри лучше по сторонам. Кузнеца учёный наемник считал ниже себя положением, потому тыкал ему без зазрения. Владимир, впрочем, улыбался любой выучке.
Чем ближе они подходили к Топкапы, тем лучше были прибраны сады. Толмач стал рассказывать путникам про дворец султана. Его делили на четыре части изолированные дворы.
Османцы называют их мейданы. Просителям можно попасть в первый двор или во второй. В третьем живёт Сулейман, и туда приглашают только великих гостей, произнёс мужчина, важно поправляя короткую, расшитую разноцветными нитями жилетку. От ходьбы он, полный и засидевшийся за книгами, устал и взмок. Белая рубаха смялась подмышками и на сгибах локтей, шёлковые штаны взмокли на поясе, кисточки на чёрных коротких сапожках торчали в разные стороны.
Надеюсь, нам повезёт, Стефан остановился и потрогал через одежды то, что нёс с собой. Хотя Владимиру ещё в Опочке было сказано, что едут они в Константинополь ради него, очень сомневался русич, что молдавский господарь станет тратить своё время на обычного мастерового. А ещё догадывался Владимир, что каким-то образом их поездка связана с тем заказом, что он должен исполнить для Стефана.