Утром я вышла в сад, чтобы нарвать кумкватов, а спелых-то и не отыскала. Только зелёные остались. Вы что ж это ночью так разошлись? Как будто закусывать больше нечем! Хоть бы несколько штук оставили!
Мы с Андреем виновато осклабились:
Да ладно тебе, эка невидаль кумкваты.
В конце концов, это возобновляемый ресурс: скоро новые поспеют. А пока ешь апельсины, фейхоа, хурму.
Амра не унималась:
Не хочу хурму, она у меня у самой дома растёт. Я хотела кумкватов, а вы, бессовестные, ни одной штучки не оставили. И как только в темноте умудрились все деревья обчистить? Как будто не всё равно, чем чачу закусывать! Еды полный холодильник, а вы!
Мы отшучивались, посмеиваясь Вскоре слева по курсу показалось небольшое село, утопавшее в зелени садов.
Мерхеул, сообщил Андрей. Здесь родился Лаврентий Берия.
А где электростанция? вспомнил я.
Она будет дальше, в Черниговке. Туда пригнали красноармейцев, они продолбили в скале русло, этакое рукотворное ущелье, в которое отвели часть воды из реки Мачары, и поставили турбину. Правда, сейчас уже никакой электростанции нет, турбину демонтировали, но место очень живописное. Его выкупили армяне и построили там апацху4. Скоро сами увидите ущелье оборудовали для туристов, туда возят людей автобусами со всей Абхазии. Да и местные приезжают: играют свадьбы, отмечают разные торжества.
Несколько минут потребовалось нам, чтобы миновать село; да и весь путь сюда от Сухума занял не более получаса Интересно, сколько времени затрачивал Бида Чхамалия, чтобы добраться той же самой дорогой до Мерхеула, в котором у него имелся земельный надел? Если верхом, то, пожалуй, у него уходило на это не меньше двух часов, а если на арбе, так и полдня мог потратить.
Чтобы пояснить читателю моё досужее любопытство, сделаю небольшой экскурс в историю русской живописи. Да-да, именно живописи, ибо Бида Чхамалия оказался первым человеком, с коим подружился в Сухуме Илья Репин. Художник вышел из гостиницы «Ялта» и, прогуливаясь, наблюдал, как лодочники перевозили на берег пассажиров со стоявшего на рейде корабля. Зазевавшись, он едва не столкнулся с Бидой и только после этого обратил внимание на рослого горца в чёрной черкеске, при боевых знаках отличия. Илья Ефимович извинился; слово за слово разговорились. Чхамалия пригласил живописца в гости там, за щедро накрытым столом в кругу домочадцев он рассказывал Репину о войне с турками, за отличия в которой ему был пожалован земельный надел в Мерхеуле, и о том, что мечтает спокойно встретить старость, выращивая виноград.
Это дело мне по душе, я ведь человек простого происхождения, признался он. Мой отец был кузнецом, дед и прадед тоже. Какие клинки они ковали! А мне бог не дал их умения: могу только пользоваться оружием.
Да уж по вашим наградам видно, что хорошо умеете пользоваться, заметил художник. Знаете, я хотел бы написать ваш портрет. Не откажетесь мне попозировать?
О чём разговор. Просьба дорогого гостя закон!
В итоге Илья Репин написал два портрета под названием «Красавец абхаз», один из которых подарил новому другу, а второй забрал с собой. Первый портрет более полувека хранился у потомков Биды Чхамалия, но затем следы его затерялись; а второй был куплен в частную коллекцию и ныне находится в Финляндии.
В 1889 году Репин писал своему приятелю, художественному критику Владимиру Васильевичу Стасову: «Сухум мне так понравился, что я даже хотел купить там кусочек земли, но дальность расстояния не позволила мне осуществить этого».
Подобное желание возникло и у знаменитого художника-баталиста Василия Верещагина, который успел приобрести дачу в селе Нижняя Эшера. Правда, встретить старость в Абхазии, как он мечтал, Василию Васильевичу не довелось: он погиб на русско-японской войне вместе с адмиралом Макаровым пошёл ко дну на крейсере «Петропавловск»
***
Миновав мост через реку Мачара, мы проехали ещё несколько километров по вполне приличной грунтовой дороге, пока не упёрлись в апацху «Ассир».
Выгружайтесь, сказал Андрей.
Это Черниговка? спросил я.
Черниговка осталась немного в стороне, а нам сюда, ответил он. Здесь была та самая электростанция, о которой я тебе рассказывал.
Поскольку вход в ущелье перегораживала упомянутая апацха, пришлось отстегнуть по сто пятьдесят рублей с носа привратнику, взимавшему плату с посетителей. Сего расставания с мнимыми денежными сущностями я не ощутил, ибо за прогулку на круг расплатился некто непоименованный из нашей компании, и мне стало известно об этой скромной мзде постфактум (как, впрочем, и обо многих прочих расплачиваниях за удовольствия по ходу нашего трипа).