Флаури отворил тяжелые, слегка перекошенные деревянные ворота и медленно вошел в просторное, на десять лошадей, помещение конюшни, где в дальнем конце друг напротив друга в стойлах находились Сириус и Арнаур, на котором часто в Даллор-Кур отправлялся отец. Услышав приближение неизвестного, кони взволнованно заржали. Но как только Флаури оказался в поле их зрения, тут же успокоились. Мальчик потрепал по загривку Арнаура, налил ему свежей воды и насыпал овса. Недовольный Сириус замотал головой.
Сейчас, сейчас, дружок. Не беспокойся. Не забыл тебя. Как же можно забыть такого красавца! весело бормотал Флаури, загребая вилами сено.
Сириуса ему подарили на десятилетие. Отец возил Флаури в Даллор-Кур на представление заезжих музыкантов. Проходя возле большой торговой палатки, где продавались лошади, мальчик заметил одиноко стоящего жеребца. Темно-коричневая масть с белой гривой и хвостом; причудливые уши изогнуты внутрь маврари был великолепен. Он лениво жевал заботливо положенную торговцем траву.
Флаури не стал умолять отца купить его. Не стал дрыгать ногами в истерике, он был воспитан совершенно по-другому. Мальчик всего лишь посмотрел сначала в глаза отцу, потом в сторону коня, не говоря ни слова. Варнор, до этого ломавший голову, каким подарком осчастливить сына, долго думать не стал. Он лишь поторговался с минуту, и обратно Флаури возвращался уже верхом на собственном жеребце.
Но ухаживать за ним будешь сам! наказал сыну Варнор, и Флаури довольно закивал.
Как ты тут, Сириус? уныло вопросил Флаури, расчесывая густую гриву своего любимца. Скучаешь? Это еще что. Нам вот последнее время скучать совсем не приходилось.
Конь вдруг поднял на мальчика черные глаза, исполненные искренней скорбью и сочувствием, и ткнулся мордой ему в грудь.
«Ты все понял! Мой красавец! Как же я тебя люблю!» мысленно подивился Флаури, и по лицу прокатилась крупная слеза не то радости, не то грусти.
Слишком много за последнее время случилось с ним, много беспричинного и странного. Но самое страшное это Флаури больно было вспоминать произошедшее, и он старался не показывать подавленность своего состояния. И все же, как бы он ни пытался скрыть чувства, животное понимало его без слов.
Как замечательно, когда у тебя есть настоящий друг, рядом с которым не страшно, рядом с которым спокойно и легко, которому можно все поведать и выплакать наболевшее. И никто не скажет, не упрекнет тебя в слабости, бесхарактерности и трусости.
Друг все поймет, не отвернется от тебя в нужный момент, будет рядом в самую трудную минуту, подставит широкую спину и унесет от всех бед и опасностей. Не было у Флаури, никогда не было, настоящих друзей. Только он, Сириус, ближе всех на свете.
Не один раз Флаури испытывал на себе отношение мнимых товарищей, но единственное он знал наверняка Сириус на такое не способен, ему чужды человеческие предательство, ненависть и корысть.
* * *
Еще холодный, весенний дождь громко барабанил по деревянным крышам, превращаясь в потоки весело струящейся воды. Вот уже как неделю палящее солнце не сходило с небес, не скрывалось за грядой серых туч, что вдруг нагрянули с северо-востока, принося с собой прохладу и, что самое неприятное, грязевую жижу, которая немедленно расползлась по всей деревне. Так что придется снова надеть ненавистные сапоги из четырехслойной бычьей кожи. А они так сильно натирают ноги.
Даже на свои с братом занятия Флаури приходилось их напяливать, а то можно было схлопотать от матери за пренебрежительное отношение к здоровью. А так бы Флаури не прочь и босиком пробежаться по мокрой траве. Но сейчас совсем еще не тепло, земля не успела, как следует прогреться за эти жаркие апрельские деньки. Простудиться можно запросто, в два счета, а потом выслушивать бесконечные монологи матери, лежа в кровати с грелкой под ногами.
Вот извилистая грунтовая дорога, что ведет на север. Вот знакомая, еле заметная тропинка в лесу. Вот бурный поток текущей с гор Сиенны, словно спешащей напоить весь мир журчащими целебными водами. И вот она вершина невысокого холма.
Они стояли вдвоем, завороженно глядя на сверкающие стрелы молний на северо-востоке. Где-то там за Гарадскими горами простирается безжизненная ледяная пустошь прежнее обиталище кровожадных вьорнов. Флаури читал, что боги разгневались на них и наслали на земли проклятие, превратив жилище людей-ящеров в вечную зиму. Вьорны были изгнаны и ушли на запад, разоряя людские земли. И лишь спустя несколько столетий удалось одолеть их и прогнать в Срединные земли. Там вьорны осели в болотах близ моря Рун, лишь изредка нападая на пограничные рубежи в поисках людской плоти. А Гарад по-прежнему ежегодно содрогался извержениями Чудесного Вулкана, даря миру столь ценную крианитовую руду. Но добыть ее уже оказалось никому не под силу. Выжить в условиях гарадской зимы стало невозможно. А ведь остались еще на вооружении Алакорна крианитовые клинки, что не знали в своей жизни повторной заточки. Их выплавляли во времена вторжения вьорнов в земли нынешнего Къёрденфелла. Тогда все побрякушки, инструменты и прочие предметы хозяйства, сделанные из крианита, пошли на изготовление клинков и брони, поскольку в битве с вьорнами железное оружие оказалось почти бесполезным. Преданий о причинах божественной кары, что настигла вьорнов, ни в сельских, ни в городских библиотеках не нашлось.