«Папа! Как же так?»
Джорджио присел на кровать и крепко обнял брата. Слова были бессильны.
Кто их всех убил? подавив внезапно нахлынувшие горькие чувства, плаксивым голосом просипел Флаури.
Не знаю, что случилось. Откуда взялся проклятый дым? Стражники у входа в здание сказали, что никто не входил и не выходил. А так, чтобы перебить в мгновение шестерых, а затем незаметно скрыться Возможно ли такое? задался вопросом Джорджио, заранее зная, что ответа на него не получит.
Да, все очень странно. Ну, раз уж удалось убить Арбена и так лихо подставить папу, то чего тут думать! Только не пойму, что еще за дым? Магия какая-то! успокоившись, рассуждал Флаури, а затем задумчиво спросил: Как ты сказал? Стрелой в сердце? Но разве у кого-нибудь из присутствовавших были луки? Кто мог стрелять, если
Да никто толком ничего не знает, резко перебил его Джорджио, все всполошились, поставили на уши Даллор-Кур. Два дня назад только Мадо вернулся отвозил убитых судей. Какой-то странный, ни слова не вымолвил, заперся у себя в резиденции и не впускает никого. Очень странно
Что значит два дня назад? как-то робко осведомился Флаури. Я что, валялся все это время?
Четыре дня! Все похороны проспал. И что только сделали с тобой? Ни с кем такого не произошло, кроме тебя! негромко произнес последние слова Джорджио, а затем добавил: Ладно. Пойду, скорее сообщу матери, что ты в порядке, а то она надумала уже невесть чего.
Он вышел из комнаты, прикрыв за собой скрипучую дверь.
Как-то странно спокойно казалось за окном. Разве что чем-то встревоженные коровы временами мычали во дворе. В деревне словно все притаилось. Веорна отдыхала, переживала случившуюся на днях трагедию.
Флаури, поднявшись, внезапно ощутил, как проклятая боль практически отступила. Осталось лишь неприятное давление в висках все же лучше, чем бессильно валяться в кровати, чувствуя себя совершенно беспомощным. Что-то было в этой странной боли. Что-то нечеловеческое, неестественное, словно внедренное извне. Такая адская ломка не могла взяться на пустом месте, из ничего. Каким силам понадобилось навлечь проклятье, порчу, сглаз? Флаури не понимал, как это назвать. Жуткая боль будто выполняла какую-то миссию, приказ неизвестного остановить, парализовать, не дать противостоять.
«Хватит. Слишком много вопросов», устало потер ладонями лицо Флаури.
В желудке вдруг дико заурчало, и он, схватив легкую куртку, вынырнул в коридор. Почти четыре дня без еды и движения неумолимо сказывались на самочувствии, так что с лестницы пришлось спускаться, опершись на перила. Ноги слегка подкашивались, но продолжали двигаться. Отекшие мышцы начали постепенно восстанавливаться.
Спустившись в кухню, Флаури увидел завтракающего брата и мать, которая стряпала что-то у плиты. Заметив сына, Эмилия радостно бросилась его обнимать и целовать.
Как ты себя чувствуешь? воскликнула она и принялась заботливо осматривать его с ног до головы в поисках травм, ушибов и ссадин.
Флаури отмахнулся:
Мам, все в порядке! Нет Ничего не сломано. Просто легкая слабость, сказал он и уселся, словно старый дед, плюхнувшись на стул.
Дак, я сейчас тебе отварчику налью! Вот, держи! Эмилия налила в кружку дымящийся горький напиток, пахнущий, правда, весьма приятно. Флаури не стал пререкаться и выпил все до капли.
Раньше он недолюбливал домашние настои, отвары и другие лечебные напитки, которыми его поили, и часто незаметно выливал их в окно, до тех пор, пока отец Варнор не заметил выплескиваемую со второго этажа в огород жидкость. И в тот же вечер после доброй взбучки Флаури уже буквально мечтал о пусть даже горьком и противном, но все же исцеляющем напитке, успокаивающем любую боль. Теперь он понимал, что лучше выпить и поморщиться, но потом со спокойной душой и здоровым телом приниматься за работу, чем работать и корчиться от страданий.
Флаури не решался что-либо еще спрашивать по поводу произошедшего, да и Джорджио дал ему знак, поднеся указательный палец к губам. Видимо, за прошедшие дни мама чуть успокоилась, и не было смысла вновь напоминать ей о смерти отца.
Опустошая третью тарелку сладкой пшеничной каши, Флаури почувствовал приятную тяжесть в животе, которая предвещала как минимум еще два часа безделья на кровати, поскольку двигаться с таким пузом он уже не мог. Крепко обняв и поблагодарив мать за вкусный завтрак, он, волоча ноги, поплелся все же не в свою комнату, а в конюшню. Там, наверное, совсем заскучал красавец Сириус.