И ты будешь проводить надо мной эксперименты, так? присвистнул Бенедикт.
Ну, как сказать, почти Это легко. И это даже не больно, как обычно показывают в фильмах. Тебя никто не будет привязывать к стулу, пытать током или препарировать как лягушку. Нужно всего лишь дотронуться рукой до дисплея моего экспериментального робота. Дотронусь и я. Он все расскажет, будем ли мы с тобой ходить за ручку и улыбаться друг другу, или нет. Он умница.
Робот по-прежнему болтался в воздухе, как неприкаянный. Как же он будет рассказывать о чувствах, если сам неживой? Удивительно, но все, что говорила девушка, речь которой больше напоминала бормотание какого-нибудь киборга, будто колом встала в ушах обескураженного Бенедикта. Что ж, умело этот разработчик «обработал» бедную Нину, подарив ей такой шанс безошибочно определять любовь. Еще бы, ведь у него товар, который ему необходимо было сбагрить как можно скорее, а у нее средства, и они уже перетекли прямиком в его загребущий кошелечек.
А что касается высоких технологий, то это, конечно же, хорошо, вот только до тех пор, пока они прочно не засядут в нашем сознании, и мы всецело не станем опираться на них, как немощные опираются на свои костыли.
А там тоже нечто технологичное намешано? молодой человек недоверчиво взглянул на бокал-початок.
Нет, всего лишь апельсиновый сок.
Высокотехнологичная дива одарила его своей бескорыстной улыбкой, после чего он глотнул немного сока.
Хоть что-то настоящее, сказал Бенедикт, с легким звоном поставив свой бокал на поднос. Значит, случайный взгляд и сиюминутные прикосновения, поэзия чувств и нескончаемые эмоции, биение сердца это уже не важно? И по-твоему, теперь роботы должны управлять нашими чувствами?
Да, ведь нам важен качественный результат. Я знаю, что машина не подведет. Она точная, как часы. А вот людям свойственно выбиваться из колеи, бродить в дебрях неопределенности и распутывать бесконечные клубки ошибок, чтобы потом снова скатать еще.
И если робот скажет, что я тебе не подхожу, ты не пойдешь со мной в театр на спектакль, к примеру, «Вишневый сад», или на концерт симфонической музыки?
Поджав губы, девушка отрицательно покачала головой.
И ты будешь отнекиваться от своей симпатии ко мне, если таковая будет, и выпроводишь меня за дверь?
Да, заерзала Нина в кувшинке. Я не хочу ошибаться
Бенедикт молча достал свой блокнот. Вырвав последнюю страницу с изображением Нины за гуслями, он протянул ее девушке, которая непонимающе взглянула на него, едва рисунок оказался в ее руках.
Это я? удивленно прошептала она. А ты не говорил, что умеешь рисовать. Очень красиво Меня еще никто вот так не рисовал
Голос Нины словно потух в этом странном удивлении перед прекрасным.
Я рад, что тебе понравился мой скромный подарочек. Вот только куда испарилась эта милая и музыкальная девушка за гуслями? Что ж, видимо, я не заметил, как изменились времена, слишком старомоден, вздохнув, Бенедикт вылез из пластикового цветка, который не казался ему таким уж и удобным. Ладно, сиди здесь, со своим роботом, а я пойду подышу свежим воздухом. Так какой там фонарик надо повернуть, чтобы выбраться отсюда?
Любой, будто пропуская мимо ушей слова Бенедикта, отозвалась Нина. Она до сих пор с трепетом разглядывала рисунок. Когда до девушки дошло осознание того, что Бенедикт уже не сидит в кувшинке, она бросила тревожный взгляд в его сторону: Ты уходишь? А как же наш эксперимент?
Голос девушки слегка подрагивал, будто ей было жаль этого момента, который в скором времени будет утрачен.
Провалился, простодушно улыбнулся молодой человек, поворачивая один из фонариков.
Но мы ведь даже не попробовали его провести!
А я говорю, что провалился. И без всякой подсказки твоего умницы Рудольфа.
Напоследок молодой человек добавил:
Часы, кстати, имеют свойство останавливаться и показывать неправильное время. Так что ничего в этом мире не существует точного.
Нина растерялась. Она хотела что-то ответить, но не смогла подобрать нужных слов. Бенедикт медленно исчезал в потолке этой сумасшедшей комнаты. Может с отлетом следует пока что повременить? Дядя Стефан поймет, ведь сам втянул его в эту историю, а Италия не заскучает без него, поскольку таким ошеломленным взглядом, каким сейчас на него смотрела Нина, Бенедикта не удостаивала еще ни одна девушка. Ни его давняя подружка Кира, с которой у него был роман еще со школы, ни изменщица Виола, ни Кармина, которую он как-то раз повстречал в солнечную субботу на Пьяцца-дель-Плебишито7. Правда, эта дамочка была замужем, в чем она призналась, к счастью, уже на втором свидании.