Потеплев взглядом, погладив изображение жены и улыбнувшись карточке маленького сына, Николай Александрович сел за стол и стал разбирать бумаги, привычно бормоча:
Сашка, Сашка! Кому дело передам?! Не выйдет из тебя императора кондитеров, шоколадного короля России. Женился бы! Внука мне поставил! Чёрт! Поставщики какао-масло задерживают.
Наткнувшись на важное в груде корреспонденции, он тут же схватил телефон.
Вера уже зашивала кожу.
Вы не похожи на фото в газетах! решился наконец Александр. Не представлял, что глава полевой военно-медицинской службы так сногсшибательно красива!
Он выдохнул, зардевшись от собственной отчаянной наглости.
А кто похож? усмехнулась Вера Игнатьевна, не поднимая глаз от оперполя. Как же вы меня узнали?
Только вряд найдёте вы в России целой что-то там, парам-парам, ног
Три! коротко хохотнула Вера. Три пары стройных женских ног. Уж такие стихи молодые люди должны бы помнить наизусть.
И одну женщину-хирурга! Такого уровня! Первую и единственную! Тампонада лёгочной артерии, дренирование перикарда ваши методики, они
Всё равно умрёт! Слишком долго
Казалось, Вера пропустила мимо ушей тираду, исполненную Сашей со щенячьим воодушевлением.
В кабинет Николая Александровича вошёл Василий Андреевич с подносом. На подносе стоял кофейник, графин коньяку и бокал. Молча поставив поднос на стол, Василий Андреевич отошёл к книжным полкам. Хозяин сам любил наливать себе и кофе, и коньяк. Однако прежде, уставившись в спину слуги, Николай Александрович произнёс вроде бы безразлично и будто немного искательно:
Василий, кто это с Александром Николаевичем?
Женщина в мужском платье и окровавленная девочка! констатировал Василий Андреевич со всем возможным равнодушием.
Хозяин фыркнул:
Умник!
Налил коньяку, опрокинул.
Василь Андреич, а пойди погляди
Молодой барин не велят, если сами не зовут.
Я! Я тебе приказываю! Я самолично на правах, чёрт вас всех дери, хозяина этого дома!
Василий лишь покачал головой.
Николай Александрович вскочил, отшвыривая бумаги. Он бы и кофейник уронил, но не хотелось заставлять Василия прибирать почём зря. Да и отменный кофе тоже рождается не просто так.
Ёлки-палки, зелёные моталки! В собственном доме!
Несмотря на гневные интонации, он посмотрел на старого слугу просительно.
Не пойду, спокойно ответствовал Василий, выуживая с полки «Губернские очерки» Салтыкова-Щедрина.
Николай Александрович выскочил из кабинета, фыркая что-то про неповиновение, про неуважение. Хотя сейчас его разбирало в большей степени, конечно же, волнение. На девочке было дорогущее платье, это не нищим раны обрабатывать. Нет, он верил в сына, Саша был очень добрым мальчиком. Понятно, что ребёнку нужна помощь, но почему не в больницу, почему при таких странных обстоятельствах, ещё и с какой-то дамой, смутно знакомой Да, следует признать, более всего Николая Александровича разбирало любопытство.
И как настоящий хозяин в собственном доме, он решительно переместился из левого крыла в правое, не менее уверенно промаршировал по коридору Но чем ближе была сыновняя домашняя клиника, тем менее размашистой становилась поступь отца. Подойдя к двери, он и вовсе утратил праведное право быть в курсе всего, что совершается дома, и стал мяться в постыдной нерешительности. Лицо его из гневного преобразилось в растерянное. О, как они с сыном были похожи в этой прекрасной естественности смен настроений.
Собрался постучать. Передумал. К дьяволу! Стучать в собственном доме! И Николай Александрович, воровато озираясь, припал ухом к тяжёлой дубовой двери. Жест не только бесславный, но и заведомо безрезультатный. Качество материалов интерьеров не оставляло никакой возможности расслышать хоть что-нибудь.
Между тем в приёмной домашней клиники ничего постыдного не совершалось. Александр Николаевич разговаривал по телефону. Возможно, кого-то могли бы смутить окровавленные рукава крахмальной сорочки, но, учитывая едва завершённое оперативное вмешательство и не терпящий отлагательств последующий патронат, не было времени сменить одежду. Он яростно крутил ручку, костеря телефонистку, не обращающую внимания на загоревшуюся лампочку. Наконец фея изволила воткнуть штекер в соответствующее гнездо.
Барышня! рявкнул Александр Николаевич, проглотив «вашу мать!» Соедините с госпиталем «Община Святого Георгия»!