Ха-ха-ха! еще громче захохотали мальчишки, указывая на него пальцами.
Ой, ребята!
Ой, поглядите!
А нос-то какой! Ну и носище!
Противный мальчишка закрыл панамой свой двухэтажный нос и заревел. Нос у него теперь стал такой большой, что маленькая панама оказалась на него в самый раз.
Но Петька и Тома всего этого не видели. Они давно были по другую сторону забора и со всех ног мчались к аэродрому. В руке у Петьки был пустой желтый чемоданчик.
Глава 8
Опять очень высокий и длинный забор
Анна Петровна и Детский Доктор бежали вдоль длинного забора. Они пыхтели, как два паровоза устаревшей конструкции.
Уф, Анна Петровна, на бегу проговорил Детский Доктор, мы совершили, уф, две непростительные ошибки. Во-первых, уф, мы должны были взять такси, а во-вторых, уф, мы не должны были заходить к этому укротителю, уф!
Но я думала, ох, что Томин отец у него, ох! Я же не виновата, ох, что мы никого не застали!
А я, уф, никого не виню, уф! на бегу крикнул Детский Доктор.
Нет, я чувствую, ох, по вашему тону, ох, что вы считаете меня виноватой, ох! на бегу ответила Анна Петровна.
Я ничего не считаю, уф! Главное, уф, нам скорее попасть на аэродром, уф. Неужели, уф, этот ужасный забор, уф, никогда не кончится, уф?
Но, ох, через него, ох, можно, ох, пе ох, ре ох, лезть!.. С этими словами Анна Петровна высоко подпрыгнула и попробовала ухватиться за верхнюю перекладину. Но она тут же упала в лопухи.
Она лежала в лопухах, тяжело дыша, и была похожа на паровоз, свалившийся под откос.
Анна Петровна, уф, я как врач, уф, увы, в нашем возрасте, уф Но, может быть, здесь есть какая-нибудь калитка или дырка?
Не может быть, чтобы не было калитки! закричала Анна Петровна, вылезая из лопухов. В жизни не слыхала, чтобы был забор без калитки! На то он и забор, чтобы в нем калитку делать! Только где она?
А вот идет какой-то мальчик! Мы у него спросим!
Действительно, им навстречу шел рыжий мальчишка. Позади него уныло тащилась безухая и безглазая собака. Ее розовый язык волочился по пыльным лопухам.
Ох, это такой болтун! с досадой поморщилась Анна Петровна. Целый час будет болтать, пока Эй, говори немедленно, где здесь калитка?
Но рыжий мальчишка с тоской посмотрел на нее и ничего не ответил.
Где, где калитка? снова закричала Анна Петровна.
Но рыжий мальчишка несколько раз открыл рот, как рыба, вытащенная из воды, и опять ничего не ответил.
Да что с тобой такое? закричала Анна Петровна и, оттолкнув рыжего мальчишку, бросилась вперед, как паровоз, который снова поставили на рельсы.
Ха-ха-ха!
Ой, братцы! Хо-хо-хо!
Ой, не могу! Хи-хи-хи!
Детский Доктор и Анна Петровна замерли, потрясенные. Они увидели трех мальчишек.
Мальчишки лежали на земле. Они корчились от смеха, из глаз их лились крупные слезы, ослабевшими руками держались они за животы и хохотали не переставая. Самый маленький мальчишка в коротких штанах лежал на земле, задрав кверху розовые коленки. Он был похож на жука, который лежит на спине и никак не может перевернуться.
Где здесь калитка? закричала Анна Петровна, останавливаясь над ним и сжимая кулаки.
Калитка? в полном изнеможении простонал маленький мальчишка. Ха-ха-ха!
Калитка? Ну и смешное слово! Хо-хо-хо!
Ха-ха-ха! Я сейчас лопну!
Хи-хи-хи! Калитка! Я не могу остановиться!
Ой, держите меня, братцы! Ха-ха-ха!
Да что они все, с ума посходили, что ли? в отчаянии закричала Анна Петровна. Да я их всех сейчас
У нас нет на это времени! крикнул Доктор, бросаясь бежать. Нам надо торопиться! Мы и так уже
Детский Доктор не договорил и побежал еще быстрее.
Глава 9
На аэродроме
Петька и Тома бежали по квадратным плитам аэродрома. Со стороны можно было подумать, что два очень молодых пассажира опаздывают на самолет.
На бетонированных дорожках стояли огромные, тяжелые самолеты, раскинув свои красивые крылья, и механики в синих комбинезонах поили их бензином и кормили маслом.
Скорее, скорее! закричала Тома. Может быть, мой папа еще не улетел!
Из-за круглого белого облака вылетел самолет.
Он казался совсем маленьким. Он блеснул своим серебряным животом и кувырком полетел вниз.
Это папка! закричала Тома и горестно всплеснула руками. Я знаю, знаю
Слезы бежали у нее по лицу, а ветер вытирал и сушил их.