В главном холле, уютно свернувшись на беломраморной скамье, вьющейся вокруг фонтана, дремал Гамор один из двух близнецов-Ловчих с моего потока. Невысокий, кудлатый и чернявый, Гами накрылся собственным плащом и издали напоминал могильный холмик. Он был дежурным сегодня, и лучше бы к рассвету ему пробудиться, чтобы не получить по голове за сон на рабочем месте. Так что я с чистой совестью разбудила его и попросила о помощи.
Неплохо, ох непло-о-охо! сонно, но воодушевленно бубнил Гами, ползущий за мной на второй этаж чуть ли не в обнимку с лестничными перилами. Всегда мечтал тут что-нибудь расколошматить. А камерар действительно дал тебе разрешение? А шеф нас не грохнет за такое? А можешь не рассказывать Полыни, что я помогал? Вдруг ему все-таки не понравится твоя идея! А меня он терпеть не может с тех пор, как я случайно запер его в подвальной камере, обитой антимагическими металлами Ну подумаешь, забыл! Всего-то на два дня! А он до сих пор помнит.
Я не стала говорить, что это помнит не только Полынь, но и вообще все ведомство. Особенно свежи воспоминания у тюремного ключника его чуть не пришибло железной звуконепроницаемой дверью, которую Полынь все-таки выломал после двух суток заключения.
Мы зашли в мой новенький кабинет. Он был столь же пустым, как в пятницу. Детективная доска с желтой бумажкой «Мы все», деревце в кадке, стол, замшевое кресло и задвинутый под них саркофаг вот и вся уютная обстановка.
Саркофаг весьма впечатлил Гамора. Узнав, что тот настоящий, коллега проснулся окончательно и с интересом полез под крышку мумия встретила гостя безмятежным молчанием древних глазниц. Потом мы все втроем задумчиво уставились на западную стену кабинета.
Ну, поехали! Гамор начал выплетать заклятье Периголлы.
Он поочередно сгибал и разгибал фаланги пальцев, разворачивал ладони, интенсивно крутил головой со стороны казалось, будто в него вселился демон. Между руками Гами нарисовалось темно-серое облачко. Оно пухло и набирало плотность, а потом, по резкому выкрику «Дра!» метнулось в схему, нарисованную на стене.
БА-БАХ!
Поток энергии спиралью пронесся по кабинету, растрепав мне волосы, обернув широкие штанины вокруг лодыжек, раздув бинты мумии в саркофаге. Кабинет вздрогнул, а вишня за окном недовольно застучала по стеклу.
Когда пыль немного осела, оказалось, что в стене у нас появилась не предполагавшаяся шикарная арка, а дыра. Кривенькая такая, душевная и весьма узкая. Я пролезу, а вот мастер Улиус вряд ли.
Ой! смущенно квакнул Гамор, покраснев до самых ушей. А почему у меня так плохо получилось-то?
Искренность, с которой был задан этот вопрос, вызывала сочувствие. Я поспешила заверить Гами, что он молодчина, а потом предположила:
Наверное, ты набрал недостаточно энергии? Хотя нет: взрыв был мощным. Может, часть унни вылилась куда-то еще?
Ищем вторую дыру, да? кисло предположил Гами.
Мы заозирались, пытаясь сквозь пыльную взвесь разглядеть, что происходит вокруг, как вдруг
Тинави! очень знакомо и патетически воззвали с той стороны.
Гамор позеленел:
Ты не предупредила, что он будет здесь!
Я хотела ответить, что и сама не знала, но приятеля уже и след простыл: только в щель между хлопнувшей дверью и косяком попал атласный краешек плаща, мгновение спустя с треском вырванный на коридорную волю.
Малек!!! воззвали вновь, построже.
Упс.
Привет, Полынь! Ты во сколько вообще на работу пришел?! сглотнула я, пробираясь сквозь дыру в родной тридцать второй кабинет. И обескураженно продолжила: А, так ты и не уходил
Многоуважаемый господин Полынь из Дома Внемлющих, лучший детектив королевства и опаснейший агент контрразведки, сидел, нахохлившись, поджав острые коленки и натянув одеяло аж до подбородка, на шаткой раскладушке в углу.
Судя по всклокоченным волосам, ошалевшим глазам и отпечатку подушки на щеке, спал он тут. Сладко и крепко. Но недолго.
Наши взгляды скрестились, и Полынь негодующе подтянул одеяло еще чуть выше.
Ну и зачем ты учинила бардак в моем кабинете? напарник скорбной дланью указал на пыльную крошку под моими ногами.
В ответ на это моя длань, не менее скорбная, поочередно обвела высокие стопки старых газет на полу; горы неразобранных улик; остатки сэндвича на столе; два стеллажа, стоящих странным полубоком, и другие свидетельства того, что беспорядок тут был и раньше. Впрочем, родной такой беспорядок. Уютно-домашняя детективная помойка, которая однажды непременно доберется до потолка, и все в ведомстве уже делают ставки, когда же это случится.