После того как мы обсудили все гипотетические последствия гипотетической драки и я отнюдь не гипотетически посоветовала Эрвину держать своих служек в гипотетической узде еще не хватало нам международного скандала! священник парадоксально повеселел.
Спасибо за консультацию, поблагодарил Эрвин. Буду ссылаться на вас в попытках сдержать их ярость. Кстати, вам удобно, если я высажу вас здесь?
Мы уже были на Стариках. Черепичные крыши, узкие фасады, платаны и липы узнаваемый пейзаж этой части города. Я попрощалась с Эрвином и по крутым скользким ступеням поднялась на набережную канала.
* * *Дахху я увидела издалека.
Он стоял на мосту Неразгаданной Потери и, перегнувшись через перила, смотрел вниз. То ли на свое отражение, что было бы странно, ибо Дахху не нарцисс; то ли на редкую кувшинку, о которой можно упомянуть в энциклопедии.
Темно-русые волосы друга вились мягкими кольцами. Полосатый шарф бахромой цеплялся за завитушку кованого моста но Дахху узнает об этом, только когда попробует уйти, а шарф остановит его жестким удушением. Теплые брюки, кремовая куртка, сумка через плечо, набитая тетрадями и перьями, все привычное. Вокруг друга рябила голубоватая сфера атмосферного купола вместо зонта.
Я подбежала к Дахху со спины.
Хей-хей! прокричала я ликующе.
Купол мгновенно лопнул. Дахху подпрыгнул, чуть не перевалившись через перила.
Гурх! выругался он на шэрхенлинге (ему кажется, что ругаться на чужих языках это не так грубо, как на своем. Даже не представляю, как он выкручивался в путешествии).
После этого Дахху лекарь, энциклопедист и добрейший человек всех миров все-таки обернулся. Темноту канала озарила его робкая улыбка, будто неуверенная в своей правомочности.
Я с места в карьер бросилась в бой:
Что мне сделать, чтобы ты больше никуда не уезжал? Обновить ассортимент библиотек? Сымитировать чуму в столице? Изобразить убийство Кадии? Небо голубое, Дахху, ты хоть понимаешь, как холодно в Шолохе без тебя?
Он развел руками:
В зимнем Норшвайне холоднее. Да и Тилирия в феврале не фонтан Знаешь, это только звучит несерьезно плюс пять градусов. А на деле у них море и такая влажность, что дубеешь мгновенно. Анте был очень недоволен. Нам пришлось провести там две недели, пока он разбирался с деньгами, и под конец я уже жалел, что составил ему компанию так замерз
То есть ты скучал не по нам, а по погоде. Классно, цокнула языком я.
Дахху покачал головой:
Про вас я вообще молчу По-настоящему важные вещи не говорят вслух.
Я удовлетворенно кивнула. Так-то лучше! А то мерз он, видишь ли.
Друг окинул взглядом высокое черное небо, подтекающее дождем, мое шелковое платье, подумал и вытащил из сумки обычный зонтик. Мгновение спустя мы уже вместе стояли, опершись о перила моста. Усилившийся дождь тихо барабанил по прозрачному зонту, рассчитанному на троих.
Вид на канал открывался короткий, но восхитительный. Золотые слитки света дар фонарей тяжело качались в темной воде. По обеим сторонам мозаичной набережной густо росли сливы такие же безалаберно ранние, как вишня под моим ведомственным окном. Розовое облако лепестков укутало все сказочной дымкой, будто слегка светящейся в ночи. На душе было тепло и грустно одновременно вечная магия весеннего дождя.
Дахху протянул:
На самом деле мы можем куда-нибудь перейти.
А Кадию мы не ждем? я удивилась.
Друг опустил глаза. На мост порывом ветра швырнуло горсть сливового цвета. Дахху подобрал один цветок с витых перил моста и, понюхав его, рассеянно покрутил между пальцами.
Знаешь, в чем главная прелесть путешествий? спросил он, бросая цветок в воду.
Любого другого я бы мигом оборвала: «Слышь ты, от темы не увиливай!», но Дахху всегда заходит издалека. Не потому, что хитрый, а потому, что по-другому не умеет. У этого парня в голове такая каша из чувств, надежд, сожалений, планов и воспоминаний, что даже мне не снилось. Ухватить нужную ниточку уже подвиг. И неважно, что придется размотать весь клубок. Тише едешь дальше будешь, как говорит мастер Улиус.
Дахху улыбнулся. Вокруг его фисташковых глаз с опущенными внешними уголками побежала рунопись морщинок, неожиданно густая для молодого человека.
В путешествиях ты получаешь новую жизнь взамен старой, сказал друг. Я думаю, мы принадлежим нашим городам не меньше, чем они нам. А то и больше. Уезжая надолго, ты оставляешь после себя брешь. Какое-то время город держит за тобою место, но потом потом заполняет его чем-то еще, и ты становишься чужаком. Вернувшись, ты все видишь по-другому не только из-за приобретенного опыта, но из-за того, что ты больше не часть этой мозаики. Ты обладаешь уникальной возможностью быть внутри и вовне одновременно прерогатива призрака, туриста Но это состояние очень недолгое. Ты понимаешь, о чем я? вдруг забеспокоился Дахху.