Да и так ли это важно на самом деле?..
Бельё в небесах
Когда мама развешивает после стирки бельё, я понимаю, что она немного колдунья.
Балконная дверь открыта, снаружи ветренный сухой день. Я лежу на полу. Сквозняк пахнет мокрым бельём, стиральным порошком и маминым фартуком. Ветер обдувает меня и ласково поглаживает мои волосы.
Я вижу мамины руки. Как ветки деревьев с листьями они машут где-то высоко от меня, метут серый осенний небосклон детскими трусиками, маечками, футболками моими и брата, школьными блузками и крошечными платьицами моих сестёр.
Мама развешивает их в строгом порядке. И я думаю, на всё у неё есть своё объяснение. Вот рядышком два цветных платья моих сестричек, они скреплены одной прищепкой посередине чтобы шли по жизни дружно, крепко держась за руки. Она им говорит иногда: «девочки, живите дружно». Впрочем, с другого краю каждое платьице прихвачено ещё одной собственной прищепкой. Это для того, чтобы у каждой из близняшек всё же было и своё личное счастье.
Школьные блузки старшей сестры повисают на плечиках, аккуратно расправленные. Их мама старательно застёгивает на несколько пуговиц видимо, чтобы не унёс ветер. Она часто вздыхает «ох, у тебя ветер в голове» и говорит сестре, чтоб та «не выставлялась» перед мальчиками. Сейчас я понимаю, что мама имеет в виду. Крючок каждой вешалки с этими блузками для надёжности ещё и прицеплен крепкой прищепкой к бельевой верёвке я чувствую, что маме так не хочется выпускать мою сестру из родного дома, хочется подольше держать рядом с собой «умницу, красавицу, мамину помощницу».
Майки и трусы моего брата мама также развешивает очень внимательно и попарно, прицепляя трусы рядом с футболкой чтобы «низ» и «верх» жили в ладу; временами она говорит ему «тебе не хватает цельности». Видимо, это колдовство про его цельность.
Что же до меня, то мои вещи почему-то наоборот она развешивает в таком порядке: сначала достаёт из тазика все трусы, и располагает их друг за другом, от тёмных до самых светлых, а потом расправляет и вывешивает футболки от светлого к тёмному. Я вижу, что это очень красиво. Она будто говорит мне этим узором: «пожалуйста, держи свои вещи в порядке, ведь это так здорово».
Место на бельевой верёвке закончилось. Жёлтый тазик опустел. Мама прижимает его к животу, поворачивается ко мне и её глаза улыбаются. На сером небе нарядный узор из наших одежд. Ветер принимается пробовать его на прочность но все элементы цветной мозаики сидят крепко, каждый на своём месте. Ветер крутит верёвку, как прыгалку и бельё машет крыльями, пытаясь догнать осенних птиц.
Мама улыбается. Она поняла, что я разгадал её колдовство. Мы молчим. Мне хорошо и спокойно. Я чувствую, что все мы в её заботливых руках.
Крылья и перья
Моей Маме Наталье Ерашовой и всем женщинам моего Рода
В сундуке мама хранила пух и перья. Копила их всю жизнь, сколько себя помнила. Сундук достался ей от бабушки, а та унаследовала его от прабабушки. А прежде неё, видимо, была прапрабабушка далее след терялся в хитросплетениях линий женских судеб.
Каждая из прародительниц, по всей видимости, добавляла в сундук новые перья они были такие разные! Больше всего, конечно, нежных, белых, со снежным хрустким узором. Встречались и сказочные, блестящие, перламутро-лазоревые когда держишь такое перо в ладонях, кажется, что оно светится. Некоторые, напротив, были простенькие серые, ничем не примечательные, от них веяло теплом сеновала и домашним уютом. Были в сундуке и перья чёрные какие-то демонические, вОроновы; они блестели так, что смотреть на них подолгу было страшновато.
Осознание того, что это её собственный сундук, наполняло маму тихим торжеством у неё было не так много секретов и совсем мало вещей, о которых никто не знал.
С каждым новым ребёнком у мамы добавлялось перьев и пуха незаметно от домашних она выщипывала их у себя на животе, едва те появлялись, и поскорее прятала в сундук. Она и сама не знала, зачем. Но совершенно точно понимала, что не хочет выглядеть наседкой с перьями-то на животе что за жизнь?
Сундук пополнялся: дети росли и требовали всё новых забот и условий.
Мама так бы и не знала, зачем ей эти перья, если бы одним прекрасным днём не осталась дома совершенно одна и не решила вытащить свои сокровища на весеннюю просушку.