На прогулке, коей массово баловались и прочие пациенты, ибо находили в ней единственную усладу, Сбитнев заметил странную вещь. Стоило ему пройти мимо кого-нибудь, позвякивая, как человек тут же провожал его сочувствующим взглядом и даже порой оборачивался вслед. Это было тем более удивительно, что знакомств Степан Павлович здесь пока ещё не завёл. Однако люди уделяли ему такое внимание, будто не просто знали его, а знали нечто о нём. «Может, распространились какие-нибудь слухи о моей редкой болезни?» думал Сбитнев, чинно неся свой вес по дорожкам. Впрочем, от беспокойных размышлений его отвлекла дама в чудесной сиреневой накидке.
Степан Павлович, кажется? учтиво обратилась она к нему.
Да, кивнул Сбитнев, приподнимая шляпу.
Ваша тётушка Зинаида узнала, что вы захворали, и отправила меня передать вам эту колоду карт в качестве скромного стимула к выздоровлению.
Дама извлекла из сумочки завязанную шёлковой лентой колоду и протянула её больному. Если Степан Павлович испытывал страсть к яблокам, то его троюродная тётка обожала бридж и преферанс, и, хотя сам он относился к игре весьма равнодушно, подарок принял с радостью.
Поговаривают, вы попали в какую-то нехорошую палату, загадочно промолвила дама.
Отчего же нехорошую? усмехнулся Сбитнев.
Там вроде кто-то погиб или сошёл с ума Болтают, знаете ли.
Мало ли что болтают, фыркнул пациент. Я не придаю всяким слухам большого значения и не боюсь баек.
А вы смельчак, покачала головой дама, улыбаясь благодушно. К сожалению, вынуждена оставить вас. Надеюсь, вы довольны презентом.
Она слегка поклонилась ему с безупречной вежливостью, а затем упорхнула прочь. Рассматривая подарок, Степан Павлович с изумлением обнаружил, что это самая обычная колода из тридцати шести карт, которую деревенские используют для игры в дурака. Вряд ли его гордая манерами аристократки тётка могла прислать такую безделицу. Скорее, она подарила бы вистовую колоду. Однако, и эти беспокойные размышления мгновенно рассеялись, потому что появилась Аделаида Демьяновна, тучная алчная женщина, и принесла целую корзину белого налива. А яблоки превыше всего.
Сбитнев открыл дверь палаты и замер у входа, не решаясь войти. Довольный, с корзинкой наперевес, он выглядел крайне забавно, как влюблённая молодуха, пришедшая с базару. И уж конечно же, он не предполагал увидеть в палате посторонних.
За столом сидели двое подозрительных людей в серых плащах. Когда Степан Павлович, осмелившись, вступил на свою законную территорию, незваные гости даже не взглянули на него.
Что ты мне здесь несёшь, жулик? резко сказал один из незнакомцев. На его голове красовался чёрный цилиндр, тенью сгущая краски сурового лица. У тебя не может быть крестовой шестёрки, ведь мы потеряли её вчера. Кстати, милейший, добавил он, неожиданно поворачиваясь к Сбитневу, Вы случайно не находили здесь нашу карту?
Он украл её и прячет под подушкой, ваше превосходительство, презрительно скалясь, рявкнул второй.
Да как вы смеете? вознегодовал Степан Павлович. Немедленно убирайтесь из моей палаты, а не то я позову главврача!
Слыхали? раздался смешок.
Не слыхали, а слышали, грубо оборвал человек в цилиндре, отвешивая своему напарнику подзатыльник. Зови, милейший, зови. Да смотри, как бы тебя не позвали, и он плюнул в сторону Сбитнева.
Степана Павловича словно оттолкнуло назад; в глаза ударила мерзкая чернота, разъедая; он сделал шаг, два, зашатался, и, не удержавшись, рухнул на пол. Яблоки поскакали в разные стороны; клап-клап-клап Мёртвым грузом упала, словно приклеилась к дощатой поверхности, подарочная колода. Хлоп крякнула дверца шкафа, напоминая о далекой реальности за пределами обморока.
Уже через пять минут над тяжело дышащим на кровати Сбитневым склонился Пётр Моисеевич.
Что с вами, Степан Павлович? Вам стало нехорошо? с заботливой терпеливостью вопрошал врач.
Доктор, я прошу переселить меня в другую палату! задыхаясь, потребовал пациент.
Но извольте, голубчик, мест больше нет! И потом, чем вам не нравится ваша комната? По-моему, она прекрасна, да-да!
Мне здесь дурно, пояснил больной, откидываясь на подушки.
Тем более вас нельзя перевести. Ваша болезнь прогрессирует, несомненно! Впрочем, после усиленной терапии всё пройдет