Лалиберте не новичок, у него это не первое убийство.
– Не первое, но вы ему нужны впервые, черт побери!
– С каких это пор парижская полиция занимается квебекскими убийствами?
– А с тех самых, как они получили анонимное письмо. Жертва – француженка и связана с каким‑то делом, которым вы там занимались. Короче, есть связь, и им нужны ваши знания.
– Черт возьми, – занервничал Адамберг, – пусть пришлют рапорт, и я отсюда предоставлю им нужные сведения. Не собираюсь всю жизнь летать туда‑сюда.
– Я так и сказал Легалите, представьте себе. Но ничего не поделаешь, им нужны ваши глаза. Он не отстает. Хочет, чтобы вы увидели жертву.
– Не может быть и речи. Здесь полно работы. Пусть суперинтендант пришлет мне досье.
– Слушайте, Адамберг, повторяю: ни у вас, ни у меня нет выбора. Министерству пришлось постараться, чтобы они согласились на вашу стажировку. Мы их должники. У нас нет выбора. Понимаете? Завтра вы летите. Но я предупредил Легалите, что вас будет сопровождать Ретанкур.
– Не стоит, я вполне дееспособен.
– Не сомневаюсь. Но вас будут сопровождать.
– То есть эскортировать?
– А почему нет? Мне говорили, что вы гоняетесь за мертвецом, комиссар.
– Так и есть… – Адамберг понизил голос.
– Вот видите. У меня в Страсбурге есть хороший друг, который сообщил мне о ваших выходках. Помните, я советовал вам ходить по струнке?
– Ладно. А Ретанкур будет следить за моими передвижениями? Я еду по приказу и под контролем, так?
Брезийон сбавил тон.
– Вернее будет сказать – под защитой.
– Мотив?
– Я не отпускаю своих людей поодиночке.
– Тогда дайте мне кого‑нибудь другого. Данглара.
– Данглар будет исполнять ваши обязанности здесь.
– Пусть будет Вуазне. Ретанкур меня не любит. У нас спокойные, но прохладные отношения.
– Вот и хорошо. С вами полетит Ретанкур, и никто другой. Она – разносторонний офицер, способный правильно употребить свою энергию.
– Это мне известно. Не прошло и года, а ее способность уже вошла в легенду.
– Сейчас не время спорить, я хочу поспать. Вам поручается это задание, и вы его выполните. Бумаги и билеты будут в отделе в час дня. Счастливого пути, разберитесь и возвращайтесь.
Ошарашенный Адамберг остался сидеть на кровати с телефоном в руке. Жертва – француженка. И что из того? Делом занимается ККЖ. Что случилось с Лалиберте? Зачем тащить его через Атлантику – чтобы он взглянул на жертву? Если ее необходимо опознать, почему он не передаст фотографии по факсу? Во что он играет? В гусиного вожака?
Он разбудил Данглара, потом Ретанкур и попросил их быть на работе в субботу. Приказ окружного комиссара.
– Во что он играет? – спросил он у Данглара на следующее утро. – В вожака гусиной стаи? Считает, что мне больше нечего делать, кроме как мотаться туда‑сюда между Францией и Квебеком?
– Мне искренне вас жаль, – посочувствовал Данглар – он вряд ли вынес бы еще один полет.
– Зачем бы это? В чем дело? У вас есть какие‑то соображения?
– Честно говоря, нет.
– Мои глаза. Какое ему дело до моих глаз? Данглар молчал. Глаза у Адамберга и правда
были особенные. Они напоминали агар‑агар и могли вспыхивать под ярким светом.
– К тому же с Ретанкур, – добавил Адамберг.
– Возможно, это не самый плохой вариант. Я начинаю верить, что Ретанкур – исключительная женщина. Она превращает свою энергию…
– Знаю, Данглар, знаю. Адамберг вздохнул и сел.
– Поскольку выбора у меня нет, как сказал Брезийон, вы должны будете вместо меня провести срочное расследование.