Войско вздрогнуло и в ужасе кинулось бежать кто куда, да только это было напрасно. Рухнули вековые стены замка, рассыпались в пыль, как будто и не были сделаны из того же камня, крепкие дома городка. Долог и беспощаден был танец Смерти тут уж она всласть повеселилась канули в небытие защитники крепости, бесследно исчезло войско, будто и не стояла здесь в чистом поле мгновение назад многочисленная рать, остался лишь изуродованный до неузнаваемости ландшафт, искромсанные искореженные деревья да кустарники, перегороженные желтые реки, иссушенные ручьи.
***
Андрей с большим усилием вынырнул из небытия. Сердце в груди бешено колотилось, в руке остывало, уходило ощущение твердой рукояти меча, рот свела судорога от крика. Он сидел на стуле посреди небольшой комнаты с большим панорамным зеркалом напротив. Сбоку стоял маленький стол, на котором лежали небольшая коробка со шприцем и пустой ампулой да диктофон.
Мы больше не можем увеличивать дозу. Он дошел до предела воспоминания. Вряд ли нам удастся выудить из него что-то большее. Он уже начал повторяться.
Зрение, наконец, сфокусировалось, и Андрей увидел того, кто сказал эти слова. Это был Евгений Петрович, их гипнолог и психиатр в одном лице. Его слова предназначались майору Стаценко, их старшему по группе.
Майор достал из тумбочки стакан с водой, пододвинул Андрею.
Попей. Мы крутимся вокруг этого уже месяц и не сдвинулись с точки. Ты сможешь передать, как ты там сделал клич? Можешь вспомнить, где ты ему научился? И я же просил тебя направить трип на встречу с Волхвом. Мне нужен Волхв. Он знает все про клич, и знают те, кто этому обучает или обучался. Раз ты творил клич, кто-то тебя этому научил. Значит, в твоем подсознании эта информация скрыта. Да что я тебе рассказываю, ты сам все знаешь. И что это за книга? Ты второй раз о ней упоминаешь.
Насколько я это чувствую, мой персонаж, Черный Ворон, не был этому специально обучен. Клич у него появился спонтанно. Скорее всего, сработала генетическая память, как говорит Евгений Петрович. Но для меня она сокрыта. Книга это, видимо, что-то вроде их библии.
Ладно, отдыхать. Составишь полный отчет и чтобы завтра с утра он был у меня на столе.
Майор с недовольным видом скрылся за дверью.
Сам дойдешь до кубрика? спросил Андрея Евгений Петрович, на сегодня все занятия отменяются. Отдыхай и займись отчетом. Что-то не нравится майору, никак не удовлетворится. Ну, пока.
Андрей вышел на улицу. Стояла золотая осень. Целое лето провел он в лагере разведшколы, куда был отобран как перспективный кандидат после окончания учебки. Он вспомнил тот день, когда впервые познакомился с майором Стаценко. Андрея вызвали в кабинет начальника роты, где за столом сидел майор и листал какую-то папку.
Ты из староверов? первое, что спросил он.
Да.
Я слышал, ты рассказывал всякие истории про чудеса у вас в деревне. Можешь вспомнить про что-нибудь странное, что не вписывается в общий порядок? Никто там у вас с животными не знался, с птицами там?
Майор выжидательно смотрел на Андрея.
Да таких сказок у нас в деревне полно, особенно когда ночью у кого-нибудь на сеновале соберемся.
А в вашей семье, там отец или мать, бабушки, дедушки, а, может, и ты сам какими-то необычными свойствами владели? Ну, там привораживали, колдовали, заговаривали болезни, животных приманивали?
Дедушка был знахарь знатный на всю округу. Его лошади боялись, да что там лошади, даже волки. Бабушка умела голову править, да у нас все этим владеют. Там кровь заговорить, змей отогнать, от укуса змеи, от зубной боли заговорить. Всех с детства учат.
А не было ли у вас предания о превращении в животных или птиц?
Отец рассказывал, как он с волками однажды встретился и почувствовал, что сам превратился в волка. Они на него не напали, хотя голодные были. Дед говорил, что это возможно, когда стать зверя в себе почуешь, но для этого надо дух человека из себя вывести. Мол, у отца это получилось.
Ну, хорошо. Ты нам подходишь. Забираю тебя в центр. Иди, скажи старшему по роте, чтобы собрал тебе вещмешок и выдал форму. Скажешь, что это я распорядился.
Вот уже три месяца тут. Разведшкола. Всё круто. С утра теория, после обеда практика. Повезло. Писать, правда, об этом никому нельзя. Подписал бумагу о неразглашении. Еще эта работа с Евгением Петровичем. Всё пытается в голову влезть, про чудеса выспрашивает, одних гипнозов уже штук пятнадцать было, потом стал какие-то уколы колоть, сразу вырубает и видения идут. Такие четкие, как будто это взаправду я. Заставляют их подробно записывать, будто что-то ищут в моей памяти.