Александр же Пушкин, подумав на досуге и остыв, тоже хотел, было, махнуть на все рукой и поручить все Соболевскому, чтобы тот уладил дело миром, но невежливость графа, как ему казалось, относительно жены, по светским законам требовала сатисфакции2. Жена без устали в ухо зудела, что слышит за спиной сплетни, где бы она ни появилась. Так сидела бы дома и их не было бы! Пришлось написать молодому графу письмо. А попросил отвезти его в Тверь Хлюстина Семена того самого, с кем чуть не подрался на дуэли чуть раньше
Ольга от всей души болела за брата. Знала, что и долгожданный день выхода первого номера журнала11 апреля 1836 года, не снимет этот груз с плеч он еще находился в Михайловском и не знал об этом.
Александр приехал и оказалось, что «Современник» вышел» и хоть одна радость за все последнее время! В Петербурге жужжали, что журнал покорил всех содержательностью, и следующих номеров читающая публика ждет с нетерпением.
Когда брат заскочил к ней по дороге от матери, он поделился с ней сомнениями: значит ли это, что журнал будут покупать? И Ольга видела это был тот самый главный вопрос, который больше всего беспокоил его наряду с неоконченным делом по дуэли с Соллогубом. Он признался, что уже и не рад, что вызвал невиновного человека из-за глупостей жены Сказал: «Оля, теперь-то я знаю, что Соллогуба в городе нет он поехал в Тверь по делам службы. С горечью добавил: Но и невозможно ведь ждать, пока граф приедет! Надо, наконец, решить этот вопрос чести». И вскоре брат поехал в наемном экипаже в Тверь. Но разминулся с ретивым служащим Министерства внутренних дел тот как раз уехал оттуда на два дня.
И, как стало ей известно, брат не солоно хлебавши, оказался в Москве у друга Нащокина. Хорошо еще, что Соллогуб, вернувшись и узнав, кто к нему приезжал, примчался туда следом за ним. Александр потом рассказывал Соболевскому, как тот на рассвете следующего дня, постучался к нему в дверь квартиры Нащокина.
Соболевский писал, что, конечно, Александр сначала встретил молодого графа настороженно. Но, как два литератора, они сразу перешли к обсуждению выхода «Современника» в свет и увлеклись разговором, совсем забыв о дуэли.
Нащокин же сделал так, что потом оба втянулись в разговор о светских новостях, о глупостях, из-за которых разыгрываются трагедии с дуэлями и т.д В общем, они примирились. Но Саша, привыкший соблюдать все светские условности, всё же попросил молодого писателя написать какоенибудь извинительное письмо Наташе, чтобы успокоить её и на этом все закончить.
И Соллогуб с готовностью сделал все так, как брат хотел и, слава Богу, дело закончилось так без дуэли.
Ольга глубоко вздохнула: «Передышка! Надолго ли?..»
Преддверие дуэли А. Пушкина
и Ж. Дантеса
«Пошли мне долгу жизнь и многие года!»
Зевеса* вот о чем и всюду и всегда
Привыкли вы молить но сколькими бедами
Исполнен долгий век!..
Так он писал еще недавно. «Да, сколькими бедами исполнен долгий век! Зачем тогда мне долгая жизнь?», подперев голову рукой, надолго застыл в одной позе.
Подозрения о том, что его семья стала достоянием сплетен, уже не нуждались в подтверждении. Оказалось, начиная с октября, в городе только и занимались слухами о взаимоотношениях Жоржа Дантеса и Натальи Николаевны, которую, как марионетку, дергали за нитки оба Геккерна хотели заставить её поступать так, как они сами хотят.
Двадцатидвухлетний корнет Кавалергардского полка, у которого было два имени и три отечества, этот злосчастный француз, ворвался в мирную, полную творческого труда, его жизнь за два с половиной года до катастрофы.
Дантес приехал в Россию через несколько лет после июльской революции во Франции, свергнувшей династию Бурбонов, чтобы сделать карьеру. И в Петербурге ему было оказано особое внимание. Император Николай I сам представил его офицерам полка.
Взяв его за руку, сказал:
Вот вам товарищ. Примите его в свою семью, любите Этот юноша считает за большую честь для себя служить в Кавалергардском полку; он постарается заслужить вашу любовь и, я уверен, оправдает вашу дружбу.
Еще тогда многих насторожили рассказы о таком приеме: с чего бы это такая честь!? После, встречаясь с ним в гостиных вельмож, на балах и раутах, заметил, что беспечный француз привлекает к себе золотую молодежь остроумием, отсутствием боязни кого-то обидеть, уязвить, что делал всегда с удовольствием.