И у меня тревожно на душе, ответил Дмитрий.
Вот что Тут недалеко люди мои, проводим-ка мы тебя до прииска, а там, Бог даст, всё образумится. Оно и тебе и мне спокойнее будет, друг ты мне, значит, в обиду не должен тебя дать.
По дороге к ватаге Дмитрий и сопровождавшие его Вавила с друзьями увидели крадущихся к лесной развилке людей. Дмитрий сразу узнал в них своих истязателей и сказал об этом Вавиле.
Вот, значит, куда отправил тебя Якушев. К смертоубийству! Ну, что ж, так тому и быть, только не тебе, друг, нынче помирать, а истязателям семьи твоей, проговорил Вавила и обратился к своим товарищам. Как, други, поможем Дмитрию.
Об чём разговор!
Сам Бог велел!
В беде не оставим!
Наш человек!
Ответили и, тихо выдвинувшись к развилке, побили всех четверых врагов Дмитрия.
Волкам волчья смерть! проговорил Вавила. Пусть теперь волчья братия их и хоронит.
А ты, Дмитрий, возвращайся в село. Нечего тебе делать на прииске, повод это у Якушева был, что убить тебя. Предполагаю, думка у него насчёт твоей жены есть. Огородами иди, чтобы раньше времени тебя не приметил. Приметит, поймёт, план его сорвался, и своё поскудное дело сам завершит.
Вышел Дмитрий огородами к дому Якушева, зашёл в дом, а там жена его от физического домогательства Якушева из последних сил отбивается. С яростью набросился Дмитрий на похотливого старика, осмелившегося посягнуть на честь Виринеи, оторвал его от неё и ударил в грудь что есть силы. Якушев, разбросав в стороны руки, повалился навзничь и ударился головой об угол лавочки. Кровь хлынула из его головы.
Господи! воскликнула Виринея. Что же теперь будет? Мы его убили!
Дмитрий оцепенело смотрел на мерзкого старика, дёргавшегося в предсмертных судорогах, и лихорадочно думал:
Как быть? но ничто не приходило на ум.
В сарай его проговорила Виринея, чем вывела мужа из оцепенения.
Верно говоришь, Виринеюшка! Сеном завалю и в тайгу пойду. А ты пока оставайся здесь, приходя в себя от потрясения, ответил Дмитрий и, взвалив обмякшее тело Якушева на плечи, понёс его в сарай. Там, завалив труп сеном, обернулся к жене. Я к Вавиле пойду. Он тайгу хорошо знает, укажет, где можно схорониться. Обустроюсь, за тобой возвертаюсь. Ежели кто спрашивать будет о Якушеве, скажи, что он тебе не докладывал. Ушёл, а куда не знаешь.
Разлука.
Через час на Алтай налетел северный ветер, принёс снег, и к шести часам вечера земля укрылась толстым белым покрывалом. Снег пышными шапками повис на ветвях деревьев, лапнике, скрыл траву и таёжные тропы. Резко похолодало.
Как-то там? думал Дмитрий, интуитивно выбирая дорогу меж деревьев. Куда, зачем иду? Всё одно поймают, не миновать каторги. Надо возвратиться! Откуда-то потянуло дымом. Видно, не далеко ушёл. Проплутал, видно, вокруг деревни. Будь, что будет! Ворочусь!
К дыму примешивался тонкий треск горящего хвороста и через минуту Дмитрий увидел Вавилу и его товарищей кружком сидящих вокруг костра.
Рассказав о своей беде, Дмитрий попросил у ватаги совет:
Куда идти, и идти ли, как быть, скажите, люди хорошие?
Айда с нами! предложил один из лихих людей.
Не могу, семья у меня Им без меня не выжить и детки малые у меня ответил Дмитрий.
Верно, говоришь, сдвинув на лоб шапку и почёсывая затылок, задумчиво проговорил Вавила. Но и в деревню тебе нельзя. Зачем зазря голову подставлять. Укажу я тебе место хорошее, вдали от дорог и сёл, обустроишься, а далее сам решишь как быть. А пока о семье твоей всем миром будем заботиться. Мы народ хошь и разбойный, но вольный, друзей в беде не оставляем. Вот сейчас и пойдём, укажу дорогу к новому для тебя месту.
Пахома Назарыча надо бы по-людски похоронить, потупив задумчивый взгляд на костёр, проговорил Дмитрий. Как-никак, всё ж таки человек.
Это само собой, чай не зверь какой хотя и с душой похотливой Да и, что зря говорить, без него нам бы долго в тайге не протянуть. Обучил всему, что сам знал и первое время с голоду умереть не дал. Потом-то мы уж сами себе харч добывали. Вот сейчас посидим ещё на дорожку и пойдём вдвоём пойдём, а други мои дальше пойдут на «квартиру» нашу зимнюю, таёжную.
Всё, что требовалось Дмитрию для жизни вдали от людей, Вавила дал. Затем с хвоста своего коня отрезал пучок волос и, передавая его, сказал: «Пленицы на токовищах делать будешь, тут тебе и мясо и бульон жирный. Сухарей на месяц хватит, а в той тайной землянке свечи, жир и соль есть хватит месяца на два, но всё ж таки экономь, зазря не трать. Особо соль береги, с ней и у нас беда. Месяц-два поживёшь, а там видно будет. В беде не оставим, наведываться будем. У кедра, что справа третий от входа, ледник есть. Рыба в нём вяленая и молотая. Вяленая тебе заместо семечек будет в вечера твои долгие, а из порошка юшку вари. Не пропадёшь, ежели медведь не згрызёт! Река рядом. Словом, жить можно. Тепло. Ружья лишнего нет, извиняй! Товарищем от бед разных будет тебе топор, с этими словами Вавила вынул из-за пояса топор и передал его Дмитрию. Проводником твоим до развилки будет Прохор. Ты не гляди, что он ростом мал. Как говорится, мал, да удал!. Ну, всё, идите с Богом! На развилке ваши пути разойдутся».