Через некоторое время к берегу причала лодка с Якушевым.
Вот и ладно, справился. Новые сети разбросал, а из тех, что вчера поставил, добрая уха получится и на жарево славная рыба есть, сказал.
По дороге домой на вопрос Пахома Назаровича: «О чём речь вёл с товарищем своим?» Дмитрий пересказал ему весь разговор.
Разбоем предлагал заняться. Правда, не так, чтобы самому людей грабить, а только указывать, кто по какой дороге едет и с каким товаром.
Во-о-он оно что изобразив удивление, протянул Якушев. И что ты решил?
За ответом придёт через два дня, к тому времени всё и обмозгую.
Ну-ну. Оно и верно. С кондачка такие дела не решаются, задумчиво проговорил Пахом Назарович, подумав, что неплохо было бы поселить Дмитрия рядом с прииском или устроит его туда на работу. Тогда его разбойной банде были бы известны дни отправки обоза с серебром и золотом в столицу, и какая у него оказия, а главное удалить его как можно дальше от дома и как следствие от Виринеи.
Подошёл день встречи с Вавилой. Накрапывал мелкий дождь, настроение у Дмитрия было скверное, накануне Виринея жаловалась ему, что чувствует себя в доме Якушева неуютно:
Всё хорошо, Пахом Назарович добр ко мне и детям, угол нам дал, но на душе как-то тревожно, не чувствую я уюта и тепла в стенах этого дома, чужой он мне, а иногда я чувствую на себе его недобрый взгляд, как будто он живой. И этот взгляд не только наблюдает за мной, но, кажется, и цепко держит. Чужие мы здесь, Дмитрий.
И мне, милая, как-то тоскливо здесь, но если верить Вавиле, то в городе ещё хуже, нет работы там, дом купить денег нет, пропадём. Обещал помочь, Вавила-то, вот и пойду, на послезавтра договаривались, у реки ждать будет.
Сходи, хуже не будет. Человек он хороший, ещё тогда три года назад, когда вместе переселялись, весёлым мне показался. Детей веселил и ты, вроде как, сдружился с ним. Сходи, может быть что-нибудь и посоветует.
И вот на сегодня, через два дня после того разговора, Дмитрий всё ещё не мог определиться:
Вроде, как и не в разбойных буду людях, а в то же время ходить, узнавать, кто и где какие грузы вести будет, и весть слать, где, когда и кого бить Так и не говорил он, что со смертоубийством, кулаков и мироедов трясти, бедноте помогать, а это, вроде как, и доброе дело и себе помогу. Оно и верно, Виринея говорит, чужой дом он и есть чужой Глаза, ишь ты, глаза сказала недобрые А! махнул рукой. Приму предложение его, глядишь потихоньку новым, своим домом обзаведёмся.
Злой умысел.
За час до назначенной встречи дождь осыпал землю последней влажной пыльцой и меж крупных облаков рассыпавшейся на серые осколки тучи, всё чаще и чаще стали пробиваться тёплые солнечные лучи. Запарило с промокшей земли потянулись ввысь трепыхающиеся белёсые нити. Улыбнулся лес, вплотную прилепившийся к реке изумрудом засияли его листья и тонкий аромат умытых трав и цветов окутал двух людей, о чём-то мирно беседующих у заигравшей реки, накрывшейся тонким ажурным полотном, свитым мелкими рыбёшками из расходящихся по глади кругов.
Ты, Вавила, обскажи ему всё обстоятельно. На меня сошлись, пусть знает и ценит мою доброту и ласку. А за это, друг ты мой ситный, надо не только низко в ножки кланяться, но и службу верно нести.
Вот оно как! Значит, и я должен благодарить тебя и в ножки кланяться, что жизнью и волей своей рискую, а ты, значит, благодетель подумал Вавила, мысленно покачивая головой. Что-то неладное ты задумал, но послушаю, чем ещё удивишь.
Человек он мне совсем неизвестный, а потому ты, Вавила, сходи в деревню-то, ту, откуда он приехал. Разузнай, что и как? Почему оттуда выехал? Сам-то он сказывал, что люди там недобрые, но что-то смущает меня. Не могут все быть злыднями. Как разузнаешь, так и сообщи мне. Ты только не забудь, скажи ему обо мне, что я главный, и меня слушаться надо. Если примет наше дело, введу его во всё, обскажу, что и как исполнять следует. Ну, всё! Пошёл я. Спрашивать будет, скажи, сети ставлю. Через два дня здесь буду ждать с новостью о людях, что живут в деревне, с которой убёг Епифанцев.
Чудно! И нашто ему люди, изжившие Дмитрия с семьёй с насиженного места? задался вопросом Вавила сразу, как распрощался с Якушевым. Тут надо покумекать. Чувствую, недоброе что-то задумал против Дмитрия, а что в толк не возьму. Ну, да ладно, время покажет. А Епифанцева всё ж таки предупрежу, пусть поостережётся его.