Смотрит Катя на него и удивляется: «Два брата, от одних отца и матери, а две противоположности. Иван добрый, открытый, честный. Ксенофонт злобный, завистливый». Ничего не сказала в ответ Катя, посмотрела на него жалостливо и пошла своей дорогой.
Вскипел Ксенофонт, домой быстрым шагом пошёл, уже обдумывая каверзу и против Кати. Вошёл в свой двор и прямиком в дом Ивана, дверь открыл, забыв, что механизм снят с предохранителя. Механизм сработал, пол под Ксенофонтом разверзся, и тёмный провал поглотил своего изобретателя. Через пять секунд створки провала закрылись и механизм встал на предохранитель, спрятав злого гения в тёмном подземелье и похоронив его творение.
В своём механизме, по дну провала Ксенофонт разбросал большие камни, уверенный в том, что упав на них, Иван не только переломает себе ноги, но и на смерть расшибётся. Так оно и получилось. Упал Ксенофонт в провал, крепко ушибся, но ноги не поломал, и голову не разбил, жив остался. Даже Смерти не нужен был этот злыдень. Лежит, стонет, зовёт на помощь, но никто не слышит, яма глубокая, да ещё в стенах дома бревенчатого. Через двое суток нашёл его Иван. Позвал отца, вскрыл они пол и, увидев странный механизм, всё поняли. Через неделю Михаил Степанович вручил своему непутёвому сыну документы на лес. В Кислухе Ксенофонт развернул бурную деятельность, нанял бригаду лесорубов и стал поставлять лес в Барнаул. Лес Барнаулу после пожара был нужен, и цена на него была высока. Сначала возил его в город на одной телеге, потом на двух, через месяц на трёх. На лесе быстро обогатился, поставил дом на пригорке, с которого всё село просматривалось как на ладони, но подругу не нашёл, в душе была Катя.
(В 1928 году к Ксенофонту пришла любовь. Приглянулась ему шестнадцатилетняя девушка. Полюбила и она красивого, статного молодого мужчину, но не судьба была им быть вместе. Злой человек убил их любовь, прервал жизнь девушки выстрелом из ружья. Ксенофонт остался верен своей возлюбленной, прожил жизнь долгую, но в одиночестве. А дом его по сей день на взгорке села Кислуха стоит, хотя со дня его постройки прошёл век).
Горемыка
(Повесть)
Погром.
По улице села Романово Барнаульского уезда тяжёлой походкой шёл человек. Голова мужчины, опущенная долу, взлохмаченная и без картуза, каждому встречному человеку, если бы такой попался на его пути, показалась бы притороченной к телу через пружину, так как моталась из стороны в сторону и сверху вниз. Человек беспробудный сельский пьяница, безземельный крестьянин Пимен Иванович Белобородов, землю и дом пропил, а семьёй не обзавёлся, был с глубокого похмелья и шёл он к жене нового поселенца Дмитрия Леонидовича Епифанцева за водкой.
Епифанцев прибыл в деревню три года назад по программе переселения из европейской части России в Сибирь, получил землю и деньги, на которые купил корову и лошадь, но одному поднять целину было тяжело, взрослых детей не было, а от трёх дочерей малолеток проку было мало, поэтому засеивал только две десятины, что не удовлетворяло потребности семьи. Кроме земледелия занимался мелким кустарным производством, резьбой по дереву и «берестяным кружевом», но доход от этого промысла был крайне мал и не постоянен. Чтобы как-то держаться на плаву кормить семью, часть хлопот по добыче денег взяла на себя его жена Виринея двадцатипятилетняя красавица; варила хмельное зелье и продавала его. Если у покупателей денег не было, брала под залог вещи, но никогда и никому не давала спиртное в долг. Недоверие к пьяницам возбуждало среди них неудовольствие и даже ненависть ко всей семье Епифанцева, которую селяне за три года так и не приняли в свою крестьянскую семью. Все новопоселенцы вызывали в старожилах если не презрение, то равнодушие к ним. Причин тому было много, но главная в том, что все главы переселенческих семей, уже через год пропивали данные государством землю и деньги, затем исчезали из села, бросив жену и детей на произвол судьбы, и объединялись в разбойные группы, что нарушало спокойный ритм сложившейся десятилетиями жизни.
Белобородов шёл, не видя и не различая дороги, шёл как неисправный робот кривой шатающейся походкой, шёл за водкой, хотя ни денег, ни вещей под залог не имел.
Неожиданно кто-то упёрся в его впалую грудь огромной мускулистой рукой и прервал шаг. С трудом приостановив вращательные движения головы и сфокусировав зрение, Белобородов увидел свои ноги, колышущуюся под ними землю поросшую крапивой, и частокол изгороди.