Я, кажется, что-то напутал с твоими анализами, сказал он, швыряя окурок в урну.
Н-да? неопределенно сказал я, начиная нервничать.
Идем, я возьму кровь.
Я панически решал: бежать ли со всех ног, пойти с ним или отвертеться, мол, опаздываю в кино, некогда и вообще заскочу как-нибудь попозже.
Ты что, боишься шприцов? улыбнулся он. Идем же.
Он взял меня за локоть.
Я сейчас спешу, я попытался вывернуться, но врач держал меня мертвой хваткой.
Это обязательная процедура, сквозь зубы проговорил он, таща меня внутрь больницы. Пять минут, и ты свободен.
Уборщица уже утопала куда-то со своей шваброй. Коридор был пуст и тонул в полутьме, и только в вестибюле тихо жужжали люминесцентные лампы. Чтобы вырваться, я стукнул доктора по руке, но в ту же секунду кто-то схватил меня за другое плечо. Я скосил глаза и увидел мэра.
Докажешь, что ты человек, и беги, куда хочешь, сказал мэр, еще больней сжимая мою руку.
Холодная кожа, синие ногти, мутные зрачки, сказал доктор. И без анализов видно, что это зомби.
Над ухом щелкнул затвор револьвера.
Мэр, убивающий людей без доказательств? Только полагаясь на слова доктора-недоучки? хмыкнул я.
Паршивец, доктор дернул меня за руку, потащив вперед. Сделаю забор крови, а потом избавитесь от него.
Мэр пошел за нами.
Доктор, открывая дверь, ослабил хватку, повернулся, чтобы пропустить меня вперед, и тут я, лягнув его под колено, кинулся со всех ног к выходу. Мэр, растопырив руки на всю ширину коридора, хотел схватить меня, но я нырнул под его левую руку и побежал еще быстрей.
Стой! крикнул мэр, и тут же раздался выстрел.
Меня словно толкнули в плечо, но боли я не почувствовал. Я выбежал на улицу. Следом топотали мэр и доктор. Полутемная улица была пуста, и я несся по ней, соображая, куда свернуть. Вслед раздался еще выстрел, я вильнул, пытаясь увернуться от пули. Хотел было нырнуть вправо, но вдруг увидел вышедшего из кинотеатра человека.
Помогите! крикнул я и бросился к нему.
Это оказался Митя. Он выхватил пистолет и наставил его на меня. Как работник полиции он тоже носил оружие. Я, растерявшись, притормозил, но Митя махнул мне рукой, чтобы я ушел с пути. Я метнулся вправо.
Держи его! крикнул мэр.
Опустите оружие! крикнул в ответ Митя, шагая навстречу мэру.
Мэр и доктор, не доходя до нас несколько метров, остановились.
Простите, Николай Романович, но я вынужден вас задержать, сказал Митя, осторожно подходя к мэру. Вы ранили Юру.
Позади нас с шумом открылись двери, и из кинотеатра, разговаривая, вышло человек восемь или десять. Но в ту же секунду разговоры смолкли, и люди замерли на месте. Я увидел среди них и Нину.
Кого ты защищаешь? махнул револьвером в мою сторону мэр. Это ведь зомби! Сейчас он притворяется человеком, чтобы завтра напасть на вас и, разорвав на мелкие кусочки, съесть.
Митя, держа под прицелом мэра, скосил на меня глаза, брови его нахмурились.
Я не собираюсь никого есть, возмутился я. И даже если сердце перестало биться, я все еще я.
Бомба с замедленным действием, вот кто ты, крикнул мэр. Он взвел курок и направил на меня револьвер.
Опустите оружие, скомандовал Митя. Я видел, что он разрывается между тем, чтобы схватить мэра, и тем, чтобы подчиниться ему. Митя вдруг стал на этой площади главным представителем закона, и его вспотевшая физиономия говорила, что он с трудом понимает, что ему следует делать.
Мэр прав, вдруг крикнул какой-то мужчина, застрелить мертвяка!
А почему вы решили, что зомби не имеют право жить? спросил я.
Потому что они жрут людей, урод, раздался все тот же голос.
Я посмотрел на крикнувшего толстяка: он глядел на меня с омерзением.
Если руководствоваться вашей логикой, сказал я, то коровы имеют право взяться за оружие и начать отстреливать людей.
Я понимал, что сказал чушь, но не знал, как еще остановить этих людей. А потом взглянул на Нину, которая стояла, сжавшись в комок, и ко мне вдруг пришла светлая мысль.
У меня есть право прожить хотя бы еще один день. Ведь сегодня я еще могу любить и могу сочувствовать, а значит, сегодня я еще человек.
Не тебе решать, кто ты, сказал доктор Петров и обратился к людям: Я лично подтверждаю, что это зомби.
Митя отступил в сторону и опустил свой пистолет, показывая, что он предоставляет мэру право разобраться со мной. Отец Нины шагнул ко мне, пустое дуло револьвера уставилось в мой лоб.