Комната, которую я снимал уже второй год, находилась на первом этаже, пятиэтажного общежития. Длинные коридоры с множеством дверей, и обшарпанными стенами, которые до сих пор красили синей краской до половины, были не приглядными. Сама комната была небольшая, обклеенная еще прежними хозяевами темно-серыми обоями, с одним окном, выходившим во двор. По правую сторону от входной двери был расположен диван, слева кухонный стол. Чуть ближе к входной двери, посередине стоял небольшой шифоньер, перегорождая, как стена, половину комнаты. Сразу слева при входе, была раковина и газовая плита. Посреди комнаты на патроне висела лампочка, освещая монашеский быт.
Пока закипала вода для вареников, я на вторую конфорку поставил чайник. Ужинал который год я в полном одиночестве.
Помыв за собой посуду, я выключил свет и раздевшись лег на диван. Со двора через открытую форточку доносились звуки с улицы. На стенах сквозь шторы, мягко проступал свет от уличного освещения. Я не хотел ни о чем думать, хотя тревожные мысли то и дело доставали меня. Начиная от малых, вроде намечающейся завтрашней проверки, до масштабных, о моем значении и призвании в этой вселенной. Я пытался разобраться со всем этим пока не уснул.
Глава VIII
Утром в кабинете я был одним из первых. Мне хотелось поговорить с Жанарой. Дождавшись ее, я изложил ей все мысли по делу Ахметова Маулена. Рассказал ей о беседе с его однокурсниками. Спросил, что она думает об отчете нашего технического отдела о том, что телефон в кармане погибшего оказался новым. Сообщил ей свое мнение, что это дело не такое простое, как кажется на первый взгляд и одним следователем тут не обойтись. В связи с этим я думаю надо выйти на руководство с предложением усилить следственную группу хотя бы на две недели. На что получил флегматичный ответ, заниматься своими делами и не лезть с дурацкими предложениями к другим. И вообще следствие по делу Ахметова, близиться к завершению и склоняется к версии о суициде. Как раз подошел Кайрат. Я зашел к нему в кабинет с аналогичным предложением. И тут я получил ответ, что все следователи отдела заняты делами под завязку. У нас с начала года, до сих пор висят не набранными три свободных вакансий, в связи с частой текучкой кадров и большими перерывами в объявлениях о приеме на службу. Также я получил совет, еще раз просмотреть свои дела за год и как следует подготовиться к проверке, так как у меня уже имелся выговор. Или еще лучше принести ему на выбор десять дел, он сам просмотрит их. Я так и сделал. Худо-бедно там все было заполнено правильно, только в одном деле бланк заявления оказался не по форме. Шеф посоветовал, съездить к потерпевшему и попросить переписать его заново.
Действительно лучше было перестраховаться и я отправился в сторону оптовых складов на привокзальной улице. Там пару месяцев назад исчез мопед без одного колеса. Владелец склада написал заявление, перепутав фамилию начальника нашего департамента и забыв поставить дату. Формальности, но в ходе проверки прокурорские все же могли отметить не надлежащее ведение производства по делу. А так как я уже получил выговор, то второй мог поставить вопрос о моем служебном несоответствии.
Собственно найти формальные огрехи можно было в любом деле любого следователя, но раз Кайрат это заметил, то я решил попросить владельца склада переписать заявление.
Помню весной я прятался в привокзальном кафе от дождя и размышлял, кто же мог украсть мопед без одного колеса? Допустив, что колеса были на месте, я представил, как в темную ночь на нем из ворот по очереди выкатывались основные сотрудники склада. Владелец? Но у него не было мотива. Бухгалтер? Привлекательная молодая девушка с большими бедрами. Но ей было бы эффектнее в этих воротах, полностью нагой оседлать метлу, и с развевающимися на ветру, темными, как страсть волосами, со звуковой скоростью покинуть эту печальную действительность. У остальных же служащих и без ржавого мопеда хватало проблем.
У меня не получилось, как в некоторых книгах не вставая с места раскрыть это преступление. Дело осталось не раскрытым.
Вспоминая об этом, я у огромных ворот склада, чуть носом к носу не столкнулся с потерпевшим по пьяному бытовому насилию, которого пырнула жена в приступе пьяной ревности. Между нами оказались два ящика энергетика, которые он нес. Вид у него с последней нашей встречи изменился. Он был таким же худым и обросшим, но тихим. Глаза были потухшими, как будто жизнь вливалась в них только с выпивкой.