Они еще немного поболтали по поводу надвигающегося Нового года и распрощались. Следующим на очереди был ее жених, Владимир. Дуня бросила хмурый взгляд на Краснова, но тот, похоже, решил стоять рядом с ней, пока она не закончит. А потом что он, интересно, планировал делать? Отобрать у нее телефон? Дуня фыркнула. Секретка у него, видите ли. Как будто она вражеский шпион!
А тут еще Владимир, как назло, не отвечал Дуня уже начала нервничать, когда, наконец, услышала его голос.
Господи, Дунь, ты чего в такую рань звонишь? Который час?
Эм Девятый. Прости, если разбудила.
Да ничего. Мы вчера зависли на презентации Стройкома, потом поехали на афтепати в Глобус, а там Самойлов, ну, ты в курсе. Я еле выжил.
Вот как. А она-то думала, что Вовка сходит с ума Что он поднял на уши МЧС, ментов и обзвонил все скорые и морги в округе.
Что ж Тогда ты в гораздо более выигрышном положении. Мой вечер прошел далеко не так весело.
Она не думала ему говорить, не желая тревожить, как и отца, но тут Тут что-то подстегнуло. Выходит, он ей даже не позвонил. Или позвонил, а когда она не ответила, не то что не забил тревогу, но даже не напрягся. И Дуня не знала, что ее задевает сильней. Нет, может, конечно, в этом ничего такого и не было Но ведь задело! Особенно потому, что их разговор слышал Краснов. Почему-то от этого, да
Так, у меня сегодня две встречи в мэрии, я их отменить не могу, но, думаю, на вечерний рейс успею.
Нет, что ты. Зачем? Я справлюсь, пошла на попятный Дуня, ругая себя за поспешные выводы и глупую обиду. В голосе Чернова слышалось искреннее беспокойство. Она могла представить, как он ходит по кабинету, взволнованно ероша рукой модно подстриженные волосы
Ты уверена? с сомнением поинтересовался он. Перед Новым годом, конечно, много работы, но ты важней.
Я знаю, Дуня растянула губы в улыбке и пригладила собравшиеся складочки на постели. Я в порядке. И к тому же, думаю, из-за непогоды у нас не принимает аэропорт.
И правда. Все рейсы отменены, подтвердил Владимир со странными интонациями в голосе.
Вот видишь. Торопиться абсолютно некуда, тем более что я сама в плену на этой военной базе.
Это меня и беспокоит. Не могу представить тебя в обществе этих мужланов. Старайся держаться от них подальше. Мало ли, что у них на уме! Дуня закусила губу и медленно подняла взгляд. Краснов стоял, иронично приподняв бровь. Она чуть со стыда не сгорела под его взглядом. Как ты сказала, зовут их начальника? Я попробую связаться с министром
Не надо никакого министра! Ты что, Володь? Этот человек меня спас. Ты должен быть ему благодарен, а не вот это все.
Спасла тебя хорошая машина. Не помнишь, часом, чей подарок?
Помню прекрасно. Боюсь, ее не восстановить.
Плевать. Хорошо, что деньгами взяли. Ой, детка, черт, мне пора собираться, если не хочу пропустить совещание в мэрии
Да-да, конечно. Я позже позвоню, если будет возможность.
Отлично. Люблю тебя. Позвоню, как освобожусь.
Свои ответные «люблю» Дуня говорила уже в гудки оборвавшейся связи. Чувствуя на себе взгляд Краснова, она отложила телефон, стараясь не показать своего истинного настроения, схватилась за чашку с какао, как в спасательный круг.
Вовка не станет звонить министру, ты не волнуйся, сказала зачем-то.
Я не волнуюсь.
Он просто переживает обо мне, вот и перегибает. К тому же он не знает, что ты мой давний знакомый.
А ты не спешишь его просвещать.
Разве это важно?
Не мне об этом судить. Но я бы на его месте напрягся.
Из-за чего? Рядом с тобой мне ничего не угрожает.
Ты ударилась сильней, чем я думал, если действительно так считаешь.
Глава 5
«Рядом с тобой мне ничего не угрожает», вот она, оказывается, как считала. И эти простодушные слова Они так же смешили Краснова, как и тревожили. Сам-то он так не считал. Практически сразу, еще там, в горах, когда Семен осознал, кто перед ним, когда понял, чья жизнь могла оборваться, так вот еще тогда к нему пришло удивительное осознание, что ему на нее не все равно. Даже теперь, столько лет спустя. Удивительное дело ему на нее не все равно У него, бывшего бойца суперзаскреченной группы спецназа, взрослого мужика, имеющего огромный опыт участия в боевых операциях, повидавшего на своем веку столько горя, ужасов, предательства и смертей, что уже, казалось бы, ничем его не пробрать, откровенно тряслись поджилки, когда он продвигался с Дуней на руках к вездеходу. Ну и, чего греха таить всю дорогу дальше. Отпустило Краснова, лишь когда Дуню осмотрел врач.