Вечером, проводив супругу на работу, она работала медсестрой и в этот вечер была её смена, Марк поиграл и почитал с дочурой, в десять вечера уложил её в кровать, сам почитав немного и ответив на звонок супруги, также отошел ко сну. Среди ночи его разбудил шум, какие-то хлопки, какой-то скрежет и истошные вопли. Открыв глаза Марк удивился той тьме что словно тёмным клубом окутывала его, он наощупь подошел к окну, посмотреть, что случилось, но и за окном та же тьма, свет не включался, нащупал в шифоньере свечу, нашарил на кухне спички, но и они чиркали даже, не давая искр. Фонарик не работал. Хотел позвонить супруге, телефон даже не включался. Он прошел в детскую, дочь спала, ввиду хорошей шумоизоляции в комнате не так был слышен внешний шум, он прикрыл дверь и задумался: «Выйти ли мне на улицу где кричат о помощи? Но куда я пойду? И кому помогу, если даже на расстоянии вытянутой руки не видно ничего? Как там моя дорогая супруга?» Мысли роились у него в голове: «Выйду и дочь не сберегу и сам потеряюсь в этой тьме. Лучше подождать пока включится электричество или придет рассвет».
Только сейчас он понял, что вчерашние световые явления в небе, и перекатывающиеся радуги, которые видел сам, и фотографиями которых кишели все новостные ленты, были тем предвестьем, что для обывателей было лишь радостью для селфи, но для умудрённых людей предупреждением перед грозными событиями.
Как жаль, думал он, что не понял вовремя и не приготовил себя и семью.
По ощущениям прошло несколько часов и уже должен наступить рассвет, но тьма также густа, как и вначале. Слышались крики ужаса вперемешку с матом то там, то тут из соседних квартир, и странно, звук был глухой, как будь то и не распространялся, а выпадал изо рта словно битое стекло. Марк произнёс несколько слов вслух, и действительно его голос как бы распространялся вокруг его тела, в густой, вязкой тьме дышать также было достаточно тяжело. Дочка проснулась, и Марк начал успокаивать её, объясняя, как мог ситуацию. Даша попросилась в туалет, он проводил её, и после того как она смыла, обнаружилось что и вода закончилась. Марк начал думать сколько у них воды, почти полный чайник на газовой плите, литровый пакет молока в холодильнике и початая полуторалитровая бутылка газировки, ну еще и борщ в холодильнике.
Эх, жаль, думал он, что слили воду из бачка, а то бы в запасе еще пять литров воды.
Теперь уже он научился хорошо ориентироваться в кромешной тьме у себя в квартире, достал тёплую одежду для себя и для Дашеньки, под туалет приготовил мешки для мусора, сделал бутерброды, так они скромно позавтракали и запили их теплым молоком, которое он согревал в течение некоторого времени своим телом. Марк рассказывал дочери, что, быть может, это коммунальная авария и пока не исправят им придется сидеть дома и ждать, и мама также на работе будет сидеть и ждать. Марк всегда старался общаться с дочерью на равных, как со взрослой, и во всех ситуациях, касающихся семейных дел или дочери, принимал решение только после того, как выслушивал мнение всех членов семьи. Но в этот раз решил немного слукавить, чтобы сберечь психику девочки.
Кто-то из соседей видимо успокаивался и адоптировался к остановке, а где-то выше этажом, они услышали бой стекла, и, кто-то с отборной руганью в отношении «конца света» видимо выбросился в окно, ибо был слышен глухой стук об асфальт.
Марк собрал пару одеял, постелил в детской закрыл плотно дверь и усевшись с Дашенькой на одеяла, сначала рассказывал ей разные истории, потом играли чтобы она угадывала по одному прикасанию, что за вещь или что за игрушка у него в руке. Поспали, после поели как могли холодный борщ с хлебом. Так шло время, а за окном ничего не менялось. Время словно остановилось. Теперь оно измерялось походами в туалет и приёмом пищи. Так после десяти туалетов снаружи всё затихло, лишь периодически в округе у кого-то сдавали нервы, и они с криками либо вышагивали в окно, либо выбегали на улицу и терялись во мраке. И снова мрак и тишина. Еще спустя семь туалетов, Марк уже начал переживать, если с едой было всё в порядке, то вода была уже на исходе, он уже не пил воду, но оставлял её остатки для дочки давая ей маленькими порциями. Сам же, на всякий случай стал собирать свою мочу в пластиковую бутыль. Отчаяние подбиралось всё ближе и ближе, а вокруг ничего не менялось. Он периодически прибегал к молитве, и дочку просил молиться к Боженьке о возвращении Солнца и о здоровье мамы. В один из моментов тьмы и тишины, несколькими этажами выше какая-то группа людей, а может быть семья, устроив «пир во время чумы» пели песни ругались, а потом во хмелю с проклятьями к миру и ко тьме, скопом шагнули в окно. Когда всё затихло Дашу также охватило волнение, и маленький человек интуитивно чувствуя всю серьёзность происходящего не только для их семьи, но и для всей планеты, обратилась к папе со словами поддержки и, в то же время, с желанием утверждения от отца: