Автоматизм подлости одних, бездумная беспечность и «упоение» других, или Башмачкин, который этой жизнью обречен. Как в конце «Мертвых душ» будет обречено уже совсем активное начало в капитане Копейкине Нуль в Петербурге, и величина в провинции!
То есть жизнь, которая создана для подлости одних (от городничего до «берущих борзыми щенками»), не может в других, уже самим инстинктом, не поощрять бездумное упоение этой жизнью! Только так можно уцелеть, не выломиться из нее в Башмачкиных
Башмачкины и Хлестаковы некая дальнейшая социальная дифференциация, развитие начал пушкинского Евгения из «Медного всадника».
Вот, видимо, что надо иметь в виду в гоголевской образной фразе о Хлестакове: «легкость в мыслях необыкновенная!».
В этой фразе Хлестаков весь, с редкостной полнотой как человеческой, так и образно-общественной сущности. Воплощение же образа, видимо, зависит от того сколько дано актеру и режиссеру взять из этой гоголевской фразы. Вот почему образ (роль) и «легкий», когда акцент делается на внешности, на «легкости в мыслях», вот почему он трудный, творческий, глубинно-художественный, когда делается усилие вскрыть генезис почему «легкость в мыслях», в чем их причина, какая здесь связь с современным обществом, с его устройством, с его почти мистической психологией
Легкость трактовки (чтение, сцена, кино) Гоголя путь заведомо нетворческий, от Гоголя, это иллюзия понимания и воплощения образов Гоголя Увы на этот иллюзорный путь внешнего очень уж часто попадаются, как читатели, так критики, так и искусство.
Причем, очень уж приманчива эта внешняя легкость у Гоголя хотя начисто нет такой, скажем, у Достоевского, где правая лишь правая (понимания, воплощения), не остается даже гоголевского «внешнего»
Ведь так и с живыми людьми. Одни сложны при внешней, казалось бы, простоте, другие сразу ничего нам не сулят, кроме непростоты, о третьих же, внешне сложных при внутреннем примитиве об этих говорить неинтересно. Тем более они неинтересны литературе
Но простодушен ли Хлестаков? Ведь взял чужие деньги, ведь опустил в свой карман. Среди всей вторичности чиновной эйфории он в таком, как видим, не теряет чувство реальности. В этом Хлестаков лишь немного кажется, не дотянул до Чичикова!
И как всегда есть нечто фантастическое в героях Гоголя. И проистекает оно от фантастической реальности
«И голодно, и болезненно, и безнадежно, и уныло, но люди живут, обреченные не сдаются, больше того: масса людей, стушеванные фантасмагорическим, обманчивым покровом истории, то таинственное большинство человечества, которое терпеливо и серьезно исполняет свое существование, все эти люди, оказывается, обнаруживают способность бесконечного жизненного развития», писал Андрей Платонов.
Хлестаков маленький чиновник, вероятно, когда-то выходец из простолюдинов, уже не в состоянии осуществить «серьезное существование». Именно поэтому он и не желает и стушеваться под «фантасмагоричным, обманчивым покровом истории»!
И нет у него другого пути кроме как в Чичиковы. В сущности, он его предтеча. Меняются только тройки. И та же пыль столбом
И до поры до времени сторонится «безмолвное большинство человечества» пока реальность не утратит свою «историческую фантасмагоричность»
Итак «легкость в мыслях необыкновенная» не легкомыслие! Хлестаков недостаток «формы» для Петербурга, берущий свой реванш в провинции! Некая здесь «децентрализация формы» но не отказ от нее. Напротив реализация ее резервов на провинциальном просторе! Здесь сходят с рук даже импровизации и «непрофессионализм». Хлестаков как бы случайно оказался на своем месте, в своей стихии та волна все той «формы», которая достигает самого далекого берега жизни
Возмездие за нетворчество
Все помним, что сказано у Пушкина по поводу вдохновения. Сотни книг, написанных «специалистами» в разных степенях и званиях, кажется, ничего не добавили к скупым, емким пушкинским формулам! Подчас кажется, куда больше в этом ученом потоке изданий было бы пользы, если уже продуманы были пушкинские озаренные формулы
Но, видать, все просто: чтоб что-то по существу понять в природе вдохновения (может, высшей тайны человека!) по меньшей мере требуется то же вдохновение. Люди же, обладающие им «не отвлекаются», а употребляют его непосредственно на творчество