Не знаю, пока не считали. Япошки успели забросить в окопы несколько гранат. Есть убитые и раненые, санитары ими занимаются.
Вестовой уполз, Удалов высунулся из окопа.
Как дела, Гриша! окликнул он друга.
Нормально, а у тебя как?
В коробе два диска осталось.
У меня три полных.
Лицо Надеждина было красным и потным, лоб и щёки перемазаны землёй и копотью.
Красивый ты, Гриша, громко рассмеялся Александр. Если бы твоя хохлушка оказалась сейчас рядом, она бы, ей богу, была в восторге от твоей красоты.
Надеждин догадался, почему подтрунивает друг, и совсем машинально потёр ладонью щёку.
Ха-ха! Ещё краше стал. Посмотри на свои руки, чудак!
Видел бы себя, шутник! Рожа, как у шахтёра!
Они оба расхохотались, показывая друг на друга пальцем. Им было весело от того, что благополучно закончился бой, что они остались живыми, могут снова видеть друг друга, говорить и смеяться. В этот момент им вовсе не хотелось думать о предстоящем бое, о возможном ранении или даже гибели. Сейчас друзья радовались подаренному им мигу жизни и от души наслаждались им.
Хочешь сухарь? спросил запасливый Гриша и полез в карман.
Давай, не откажусь.
Держи, Надеждин поднял руку для броска.
Постой, не бросай, ползи лучше ко мне, остановил друга Александр. Погрызём вместе, поболтаем. Самураев пока не видно.
Григорий оглянулся по сторонам, потом выбрался из окопа, и, пригнувшись, переметнулся в просторное укрытие Удалова.
Неплохо ты здесь устроился, отметил Григорий. Залёг, как медведь в берлоге.
Окоп для солдата это, Гриша, походный дом, поучительно сказал Александр. В нём должно быть предусмотрено всё, до последних мелочей. И стол, и кровать, и туалет. Солдат не может знать, сколько времени ему предстоит в нём провести.
Григорий испытующе смотрел на друга, ждал подвоха. Но на лице Александра не было и намёка на насмешку. Хрустнув сухарём, он спросил:
Ты, Санко, дурку гонишь, или как?
Какую дурку, Гриша? Представь себе: идёт затяжной бой головы не поднять, а тебя вдруг приспичило по большому. В твоём узком колодце не присесть, не согнуться. Куда денешься? Выскочишь из окопа и выставишь задницу под пулю неприятеля или навалишь в штаны для позора? в глазах Александра запрыгали чёртики.
Выдумщик, усомнился Григорий. Когда такое может случиться? Да и таких колодцев, о которых ты рассказываешь, никто из солдат не роет. Глупости ты говоришь, Сано.
Ты в своём окопчике предусмотрел, где нужду справлять?
А как же! Подкоп сделал, приямок вырыл. Не один ты такой умный.
Парни помолчали, дожевали сухари.
Когда войне конец, как думаешь? неожиданно спросил Григорий.
Скоро, Гриша, очень скоро. Осталось придавить ногтем японскую вошь ещё пару раз, как сегодня, и не будет эта гнида больше кусаться. Тут до Маньчжурии рукой подать за день добегут до границы.
Хорошо бы, с какой-то непонятной грустью проговорил Надеждин. Только вот настырные эти самураи, смерти не боятся, дерутся отчаянно. За рекой у них собраны большие силы, сопротивляться будут долго.
Фигня всё это, Гриня, весело сказал Александр, легонько ударив друга кулаком в грудь. Сколько бы кобылка не прыгала, а быть ей в хомуте. Попомни мои слова: через месячишко мы с тобой будем сидеть в одном из лучших ресторанов Улан-Удэ и пить водку за победу!
Главное, проскочить бы, да пера не обронить, с грустью промолвил Надеждин. Сколько людей полегло здесь только за несколько часов! А сколько ещё бойцов останется лежать в этой степи?
Что-то ты, дружище, совсем скис, с недовольством заметил Александр. Уж не помирать ли собрался?
Не-е, Сано, на кладбище всегда успеется. Мне ещё нужно хохлушку отыскать, детей ей настрогать, затем состариться, и только после этого думать о смерти, немного повеселев, усмехнулся Григорий.
Друзья балагурили до тех пор, пока не послышалась усилившаяся канонада.
Кажись, погнали японское стадо на нас, проговорил Надеждин, прислушиваясь к разрывам снарядов за холмом. Надо готовиться к встрече. А то ещё застукает комвзвода за вольность обоим прилетит на орехи.
Григорий перебрался в свой окоп. Через полчаса из-за холма показались первые разрозненные группы самураев. Они двигались прямо на позиции роты Климова
***
Григорий Надеждин не погиб ни в этом бою, ни в последующих атаках позднее. Смерть миновала его и 20 августа, когда их полк на рассвете подвергся массированной бомбардировке с воздуха. И даже через три дня, в последней решающей схватке, он уцелел.