Ты думаешь
Это очевидно! Отец всегда точно выражал свои мысли. Ты не жил с ним, не знаешь
Почему не жил? Я
Господи, сколько тебе было, когда твоя мать Если отец написал «завещаю свое знание», значит, это так и есть. Как ты получаешь в наследство самолет, которого у тебя не было вчера, так и это Понимаешь?
А ты понимаешь, что говоришь? воскликнул Михаэль. Откуда мне знать то, чего я вчера не знал? И что мне, черт возьми, с этим знанием делать? Зачем оно мне?
Никогда не скажешь заранее, тихо произнесла Ребекка. Только узнав что-то, начинаешь понимать, как с этим знанием поступить. Только чему-то научившись, понимаешь, что делать со своим умением. Я я благодарна папе за то, что он завещал мне часть своей личности. Он ведь свою личность разделил на части и оставил нам, чтобы мы вместе может, мы окажемся
Глупости, прервал Михаэль сестру. Ты учишься в Гарварде! Хорошо, ты не физик, а гуманитарий, историк литературы
Я пока только
Неважно! У тебя научное мышление! Во всяком случае, должно быть. И о чем ты рассуждаешь? Отец завещал тебе свою способность к ясновидению, которой у тебя не было в помине, ты подписываешь бумагу, и в следующую секунду
Да, кивнула Ребекка, но в наступившей темноте Михаэль не разглядел этого движения. Ему показалось, что он вообще перестал видеть окружающее опустился мрак, даже звезд не было на небе, чтобы хоть как-то осветить поляну и дорогу к дому. Почему? Когда заходило солнце, небо было ясным, неужели за полчаса набежали тучи? Наверно. И холод Михаэль встал, его почему-то пробирала дрожь, захотелось в тепло, посидеть под торшером, тогда и разговор этот нелепый пошел бы совершенно иначе.
Да, повторила Ребекка и тоже встала. Они стояли, почти прижавшись друг к другу, но не ощущали этого. Проблема в том, что подписать должны мы все все пятеро.
Ах, вспомнил Михаэль, еще эта Саманта, я все время о ней забываю.
И если кто-то один или двое не согласится принять от отца духовную часть его наследства, то никто не получит ни цента.
Глупо, сказал Михаэль. Надо подписать, конечно. Это же просто слова. Фикция.
А если? спросила Ребекка. Ты не веришь, я знаю. Но если? Ты не подписываешь и не получаешь ничего. Или: ты подписываешь, и на тебя в ту же секунду обрушивается вся мудрость человечества, все знание о мире ты готов к этому?
Глупо, повторил Михаэль, так не бывает, и отец это знал. Просто шутка.
Отец никогда с этим не шутил, сказала Ребекка и, найдя в темноте руку брата, пожала ему ладонь. Никогда. С юмором у него были проблемы
Пойдем домой, сказал Михаэль. Интересно, как мы в этой темноте найдем дорогу?
Я найду, сказала Ребекка. Держи меня за руку. Через минуту появится свет из окон, надо только пройти мимо большого дуба, он загораживает Видишь?
Да, с облегчением произнес Михаэль.
Ты-то подпишешь, сказала Ребекка. Подпишешь, потому что не веришь. А твоя мать? Ей достанется способность к сопереживанию и пониманию сути каждой человеческой личности. Так написал отец. И еще написал
Я помню, что там написано, нервно сказал Михаэль. Это тем более нелепо
Потому что даже ты понимаешь, спокойно продолжила Ребекка, что сопереживание так же несовместимо с характером твоей матери, как электрон с позитроном.
Вот именно, согласился Михаэль. Он ускорил шаг, и Ребекке приходилось если не бежать за ним, то идти так быстро, что у нее перехватило дыхание. Михаэль услышал, как она всхлипнула, и остановился.
Прости, пожалуйста, сказал он. Почему-то Захотелось быстрее попасть в дом.
Да, Ребекка отдышалась, но продолжала стоять, огни дома светились, будто иллюминаторы круизного лайнера, и что-то происходило еще, о чем ни она, ни Михаэль пока не догадывались, но, тем не менее, уже знали. Здесь такое место после захода, папа говорил, сюда приходят другие мультивидуумы, с которыми он общается, спрашивает совета, что-то советует сам Он говорил, что
Что? спросил Михаэль, потому что Ребекка не стала продолжать, будто невидимая ладонь прикрыла ей рот, заставив умолкнуть на полуслове.
Нет, ничего, пробормотала Ребекка. Я хотела сказать, что, если твоя мать хоть сколько-нибудь верит отцу, то ни за что не подпишет Разве она способна сопереживать? Нет, я так скажу: разве у нее есть хотя бы малейшее желание сопереживать кому бы то ни было?