Сущность любого научного вопроса может быть объяснена без заумий и формул". Является теоретиком и практиком одновременно. Считает, что эксперимент без теории и теория без эксперимента - нонсенс. "Оригинальность и фантазия хороши в науке лишь в сочетании с глубокими знаниями". Презирает научный авантюризм. "Новые законы в науке надо принимать лишь тогда, когда старые уже исчерпали себя". В обыденной жизни исповедует ту же простоту: в одежде, в еде, отдыхе. Признание своих трудов принимает охотно, без показной ложной скромности, но повышенным честолюбием не обладает... Интерес представляет отношение к теории относительности Эйнштейна. Эта теория, особенно ее космологическое следствие - теория расширения Вселенной - симпатии Ферми не вызывает. Причина - его нетерпимость к неясности, его фанатичная приверженность к здравому смыслу. Конкретика в науке превыше всего..."
- Ты любишь лошадей? - спросил как-то Генри Сергея.
- Лошадей? Еще как! С детства. Любимая летняя работа и забава у наших мальчишек - "ночное". Скачешь себе весело на неоседланной лошади, потом они, стреноженные, пасутся, а ты сидишь у костра, печешь картошку, байки смешные и страшные слушаешь. А в связи с чем вопрос?
- Да в самом начале июня, через десять дней, в следующий уик-энд великолепные, знаменитые бега, это недалеко, на Лонг Айленде. Belmont Stakes, часть Тройной Короны. Две другие ее части - Kentucky Derby и Preakness at Pimlico в Мэриленде.
- Звучит заманчиво. Рванём!
И рванули. Выехали на одном "Обворожительном" рано утром, чтобы попасть к началу. И почти сразу попали в поток машин, двигавшихся в одном направлении. Он становился гуще по мере приближения к ипподрому и Генри сетовал на недостаточно широкий хайвей.
- Ты нервничаешь так, словно сам участвуешь в сражении за Тройную Корону, - подтрунивала над ним Элис.
- Да, участвую! - с неожиданным забавным вызовом откликнулся Андерсон. - Я всегда беру с собой кругленькую сумму и ставки делаю... - Он оглянулся, словно кто-то мог его подслушать в едущей машине, - сугубо по научной методе, которую сам выработал.
- Мы друзья? - потребовала ответа Элис.
- Конечно! - не раздумывая, воскликнул Генри.
- Делись секретом!
Генри засмеялся, с готовностью начал довольно длинное объяснение необходимо знать родословную всех лошадей, участвующих в состязаниях; надо иметь знакомства с жокеями, владельцами, ветеринарами, грумами; полезно быть в контакте с завсегдатаями, которые за определенную мзду поделятся самой свежей и, как правило, достоверной информацией; категорически не стоит... Но в это время "Обворожительный" уже въехал на парковку и все трое молча направились к кассам. Генри делал ставки, загородив своим телом видимость всего столика кассира. Элис пыталась заглянуть через его плечо, но он в качестве преграды сдвинул в ее сторону шляпу. "Дети шалят! усмехнулся про себя Сергей. - Поставлю червонец - и баста!" - и он назвал наобум лазаря тройную совершенно немыслимую по оценке слышавшего его номера Генри комбинацию. Они поднялись в абонированную предварительно Сергеем простенькую ложу. Впрочем, главное было хорошо - великолепный обзор. Негромко постучавшись, возник бой. Мгновенно принес заказ: пиво, сэндвичи, орешки. До первого удара колокола оставалось минут десять. Вдруг Генри перевесился через открытое окно, крикнул почтительно и радостно, приглашая кого-то. Дверь отворилась и в ложу вошел человек среднего роста, хрупкий, подвижный.
- Друзья, - Генри подбежал к нему, уважительно пожал руку. - Роберт Оппенгеймер.
Человек нервно откинул со лба непослушные каштановые кудри, изящно поклонился Элис. Протянул Сергею маленькую, почти детскую ладонь:
- Вы из Советского Союза? Очень приятно.