Успехи Совдепии ожесточали классовую борьбу; Запад и эмиграция сознавали, что с каждым уходящим годом все призрачнее становится надежда на реставрацию, совсем еще недавно казавшуюся такой реальной, такой достижимой. Умирала мечта, крепла ненависть. Как-то в ночь под выходной Никиту разбудил телефонный звонок. Зевая, он тихонько, чтобы не разбудить Нину, вышел в прихожую, где на стенке висел аппарат.
- Товарищ Хрущев? Это НКВД, Бурый.
Никита протер рукой глаза, посмотрел на "ходики". Выскочила кукушка, прокуковала четыре раза.
- Что случилось?
- Горит спеццех металлического завода.
- Пожарные?
- Уже на месте. Я заеду на вами?
- Жду у подъезда.
Уже в "бьюике" Никита спросил:
- Причину пожара выяснили?
- Диверсия, - уверенно отрезал Бурый. - Небось, цех не кастрюльки пулеметы делал.
- Дааа, - протянул Никита. - Похоже, то, что произошло в Донбассе, я имею в виду Шахтинское дело, было сигналом для оппозиции переходить в наступление по всему Союзу. Ленинград, Минск, Баку, Хабаровск. Теперь у нас.
- Господа просчитаются, - зло процедил старый буденовец Бурый, рубанув невидимого врага невидимой шашкой: ррраз!
Никита невольно оценил движение кавалериста: "Умелый рубака. Такой от плеча до самого седла рассечет".
Территория завода была оцеплена милицией. Во дворе и административном здании молча, уверенно двигались люди в штатском. Огонь был локализован и брандмейстеры завершали свой тяжкий труд.
- Взрыв в спеццехе произошел в три часа, - устало докладывал Бурому начальник охраны. Лицо его было закопчено дымом, в глазах застыло выражение страха. - Пожарные были здесь через десять минут. Потом я позвонил вам.
- В цехе кто работал? - Бурый не спрашивал - допрашивал.
- Слава Богу, никого. Он двухсменный.
- Кроме охраны кто еще был на заводе?
- Директор, главный инженер и главбух. Всё.
- Хм... Это в три-то часа ночи? - Бурый с явным подозрением разглядывал вохровца. Тот поежился, пожал плечами: "Начальство. Им видней".
- Где они теперь?
- Были у цеха. Сейчас в главном кабинете.
Директор завода Арсентий Крюков разговаривал с кем-то по "кремлевке". Разговор, видимо, был нелегким. Директор, взъерошенный, в запачканном сажей сером костюме, отвечал в трубку отрывисто, коротко:
- Да... да... нет, конечно... выясняем... сделаем... есть, товарищ Серго.
Положил трубку, молча поздоровался с Никитой и Бурым. Сказал, кивнув на телефон: "Орджоникидзе". И, посмотрев исподлобья на начальника райотдела НКВД, добавил: "Твой тоже звонил".
- И правильно, что звонит, товарищ Крюков. Тому, что у вас на заводе этой ночью произошло, одно название - потеря бдительности.
- На заводе, по сообщению. начальника охраны, кроме тебя, Афанасий, и вас, - Никита бросил взгляд на главного инженера и главбуха, - никого не было. И произошел взрыв. Вы понимаете, что это значит?
- То и значит, что начальник Вохра дает неверную информацию, - с досадой отмахнулся от этого вопроса директор. - Была вся охрана.
В партии многие знали отважного Афанасия Крюкова (подпольная кличка "Меткий"), который в декабре 1905 года руководил одной из баррикад на Красной Пресне, был дважды тяжело ранен, помещен без суда в тюремный лазарет и, чудом выкарабкавшись из цепких объятий Костлявой, отправлен в Сибирь на вечное поселение. Он не понял, не мог понять намек, заключенный в вопросе Хрущева.
- Взрывы сами собой не происходят. И в привидения, которые проходят сквозь кирпичные стены, я не верю. - Бурый улыбнулся и улыбка эта получилась страшной. - Сейчас здесь будет следователь по особо важным делам.
- Мы готовы дать показания, - Крюков подошел к окну, выходившему во двор, стал смотреть на выезжавшие с территории завода пожарные машины.
- Показаниями дело не ограничится, - Бурый подошел к директору, глаза их встретились. - На заводе никого, кроме вас, не было.