Стрела поднял руку и завел ее назад.
Все!
Сейчас ударит!
Я сжалась и на секунду закрыла глаза. А потом мгновенно стянула розовые резиновые перчатки, в которых мыла посуду, и хлестанула мажора изо всех сил по ухмыляющейся роже.
Красавчик растерялся, схватился за щеку. Его дружки вскочили и кинулись к нам. Но тут Людочка выскользнула из-за стойки с тяжелым подносом и поварешкой, вихрем пронеслась по залу мимо нас, грохоча во всю силу, выскочила на улицу и закричала:
Люди, убивают! Помогите!
Да, помогите! слабо вторил ей Азамат.
Официантка заколотила подносом по бетонному столбу. Из соседних магазинчиков появился народ. Вдалеке завыла полицейская сирена, и послышались гортанные крики.
Антоха, брось эту кошелку! Уходим! крикнул блондин.
Он подбежал к Стреле, щека которого налилась уже краской, схватил его за локоть и потащил к выходу.
Но Антоха вырвал свою руку и бросился ко мне. Он сжал мою шею и дернул голову назад. Косынка свалилась. Мои волосы волной рассыпались по плечам и спине.
Убери руки, урод, пока я тебе яйца не отбила, закричала я и попыталась еще раз двинуть нахала коленом в пах.
Он отпрыгнул назад, но волосы не отпустил. Просто намотал их на руку, притянул мое лицо к себе и прошипел прямо в рот:
Ну, коза, держись!
Сирены звучали уже совсем близко, крики тоже.
Приятели схватили Стрелу за руки, оторвали от меня и поволокли к выходу. Сквозь сетку волос я видела, как они выбежали из кафе. Блондин вытащил из кармана несколько пятитысячных банкнот и кинул их прямо в лицо кинувшегося за ними Азамата.
Мы еще вернемся, дядя! крикнул он.
Антон
Мы выскочили из кафе и бросились к машине. Вокруг творился ад. Из соседних магазинчиков бежали люди. Прохожие глазели на нас, как на невиданных зверушек. Некоторые стояли с телефонами в руках. Еще и сирены выли. Казалось, задержись мы на секунду, и нам уже было не уйти.
Все это я заметил на бегу и порадовался, что машину оставили рядом, за углом, и быстро смылись.
Веди сам!
Бросил ключи Максу и сел сзади. Кафе осталось позади.
Я прислушался к себе: на душе было паршиво. Горела щека, но не это меня сейчас волновало. Никакого удовольствия безумное развлечение не принесло. Только злость и еще что-то неприятное, чему пока я не мог дать определения.
Мне казалось, что до сих пор в руках дрожит эта девчонка. Я невольно сжал пальцы и опустил веки, но сразу увидел прозрачные зеленые глазищи, которые, казалось, заглядывали прямо в душу и укоряли: «Как тебе не стыдно!»
Я передернул плечами. Мерзко! Ощущение было, будто котенка обидел.
Паш, а ты зачем им деньги бросил? услышал я голос Макса и посмотрел на друзей.
Чтобы не вякали, лениво ответил Пашка.
Думаешь, эти людишки в полицию пойдут? Даже кавказцы испугались и слиняли.
Не слиняли они, сказал я.
Как так?
А ты не видел? С другой стороны улицы толпа с палками бежала.
Ого! И как заметил?
Не знаю, пожал плечами я. Разговор помог немного расслабиться, напряжение отпустило, и как разрядка после выброса адреналина все тело пробила дрожь. Я сжал руки между коленей. Чувство самосохранения сработало.
И все же, Паш. Откуда у тебя столько налички? не отставал Макс.
А-а-а! Папаша взятку получил, вот и надо бабло куда-то потратить, нехотя ответил Блонди и сразу перевел стрелки на меня: А ты почему такой хмурый?
Не хочу говорить. Паршиво.
Ну ты даешь! Совесть проснулась?
Пашка повернулся ко мне. В его глазах светилось неподдельное любопытство.
А тебя, вижу, она совсем не мучает? окрысился я и сжал кулаки.
Сейчас мне хотелось вмазать Блонди по сопатке, чтобы не изображал из себя блатного.
А девка тебя резиновыми перчатками хрясь по лицу Круто! Надеюсь, спускать такое на тормозах не будешь?
Заткнись! Или вмажу!
Эй, парни! Брейк! заволновался Макс. Ну, перегнули немного палку, что с того?
Нет, ты погоди, Блонди отстегнул ремень безопасности и повернулся всем телом ко мне. Стрела, ты на цыпочку запал, что ли?
Сдурел? Как я на нее мог запасть? пошел я на попятную. Я видел ее мельком в окне автобуса, и в кафе пять минут. И все.
А еще ты прижимал ее к себе и целовал. И как она? Есть за что подержаться? А пахнет как? Помойкой?
Я с трудом сдержался. Сосчитал, как идиот, до десяти, чтобы еще больше Пашку не спровоцировать.