Да убить его, и все, сказала вдруг Фернанда.
Ты чего? зашептал в ответ Эстебан. Тебе лишь бы убивать всех.
Хаген лежал на полу и слушал разговор. Он не видел Фернанды, но уловил ее смешок. Потом шевельнулся и приподнялся вывихнутая нога отдалась дикой болью, и он едва дополз до стула.
Похитители молча наблюдали. Хаген схватил бутылку воды и жадно припал к ней.
И это твой дьявол? усмехнулась женщина. Дерьмо какое-то.
Эстебан отмахнулся от Фернанды:
Даже если дух уснул, однажды он проснется. Мужчина подошел к Хагену и зло выплюнул: Даже не думай, что тебе удалось меня обмануть.
Что вам надо? пролепетал Хаген, сминая пустую пластиковую бутылку. Я не дьявол, не черт, не дух и не призрак. Я сам не знаю, кто я.
Заткнись. Я тебе объясню, кто ты. Ты тот, кто должен мне деньги. Сейчас ты, видимо, немного не в форме, но знай, что твой долг не исчез.
Как бы ни было Хагену плохо, он расхохотался:
Когда меня обыскивали, вы разве не нашли мой кошелек? Возьмите из него столько, сколько вам надо.
Все это время Эстебан держался поодаль, опасаясь его кулаков. Но теперь подскочил и ударил ногой в грудь Майк опрокинулся вместе со стулом.
Избавься от него, приказал Эстебан партнерше.
У Хагена не было сил подняться. Он просто лежал и ждал, что будет дальше. Даже если его убьют, ему было все равно. Уже так все достало, что накрыло абсолютным безразличием к происходящему.
По полу пронесся сквозняк открылись двери. Майк увидел ботинки тех парней, что его похищали. Его выволокли на улицу.
Ночное небо усеивали мерцающие звезды. Парни поставили Хагена на ноги и ушли. Осталась только Фернанда:
Бейсин Хайвей в той стороне, указала она.
Хаген проверил карманы:
А где ключи от моей машины?
Это теперь наша машина. Тачка дерьмо, но в хозяйстве сгодится. Не забывай, тебе больше ничего не принадлежит, пока не вернешь долг. Ты принадлежишь Эстебану.
Но я не могу идти один по пустыне. Еще и ночью!
Если Эстебан прав, и в тебе злой дух, то он не даст тебе умереть.
Нет во мне никакого духа Ни злого, ни доброго.
До хайвея не так далеко, как тебе кажется. Иди, а не ной.
Хаген сел на землю:
Не пойду.
Хочешь остаться с Эстебаном?
Нет. Но это же безумие отправлять меня в пустыню.
Она усмехнулась и достала пистолет:
Хочешь, отправлю тебя в другое место?
При виде оружия Хаген вскочил:
Вы упоминаете о злом духе и дьяволе, но при этом сами озлоблены и жестоки. Вам разве мало самих себя?
Она просто повела стволом. Хаген развернулся и, прихрамывая, пошел в темноту.
Главное, не сворачивай, умник, посоветовала Фернанда. Иди прямо, не заблудишься.
И Хаген пошел.
* * *Над ним раскинулось огромное звездное небо Невады, а вокруг простиралась бескрайняя пустыня с громадами скал, которые чернели на темно-синем фоне.
Тяжело передвигая ноги, Хаген брел по короткой колючей траве, проваливаясь в ямки и спотыкаясь о камни. Странно, как яркие звезды могли ослепить одинокого путника в пустыне. Майк не видел ничего под ногами, шел на ощупь, чуть ли не врезаясь в кактусы или кустарники. Подошва кроссовки на левой ноге наполовину оторвалась и цеплялась за траву.
Кофта не защищал от ветра Майк продрог, почти закоченел, но шагать быстрее, чтобы согреться, не было сил. Выросший почти на севере, он видел природу Невады только на картинках или в кино и никогда бы не подумал, что после адской жары может наступить такой холод.
Он так устал, что даже не мог думать о произошедшем. Похитили и чуть не убили? Ну и ладно. Разве сейчас лучше?
Хаген не верил, что дойдет до трассы живым. Да и надо ли вообще жить? Какой смысл, раз любые попытки улучшить положение приводят лишь к его ухудшению?
Неужели брести по пустыне ночью в порванной обуви это лучше, чем спокойно сидеть в своем уголке в DigiMart и чинить технику? Неужели выходить на ринг, подвергаясь опасности быть покалеченным, лучше, чем время от времени выходить в бар «У Чака» и попивать пиво?
Неужели драться и получать по печени лучше, чем побеждать в Mortal Kombat, слезая с дивана только для того, чтобы насыпать чипсов в чашку? Не лучше ли самому наносить удары по своей печени, поглощая вредные вкусности?
Неужели все эти девушки, что были после Эйприл Коннел, единственной нормальной девушки в жизни Майка, уехавшей в Израиль, стоили усилий? Есть же Впрочем, нет, девушки стоили усилий.