«На прохоровское направление выведены вновь подошедшие два танковых корпуса (10-й и 2-й), которые за счет резерва фронта усилены двумя противотанковыми артдивизионами 85-мм пушек и двумя минометных полков.
Противник, несмотря на огромные потери, настойчиво стремится прорвать наш фронт на обоянском направлении.
Не исключено, что он будет продолжать усиление своих войск на обоянском направлении, стаскивая их с других участков фронта, главным образом с участка Юго-Западного фронта и Южного фронта.
Для более прочного прикрытия обоянско-курского направления, а главное для обеспечения своевременного перехода наших войск в контрнаступление в наиболее выгодный момент, считаем необходимым теперь же, начать быстрое выдвижение:
а) армии Жадова в район Обоянь, Прохоровка, Марьино.
б) танковой армии Ротмистрова в район Призначное (10 км восточнее Прохоровки), Короча, Скородное.
Кроме того, просим усилить авиацию Воронежского фронта двумя истребительными и одним штурмовым авиакорпусами»[4].
Ставка согласилась с этими предложениями и отдала приказ: выдвинуть 5 гв. А на участок Обоянь/иск/ Прохоровка тыловой армейской полосы, а 5 гв. ТА сосредоточить в тылу Воронежского фронта юго-западнее г. Старый Оскол, в готовности продолжить движение в район железнодорожных станций Ржава или Прохоровка.
Вот как П. А. Ротмистров вспоминал момент получения приказа о выдвижении его 5 гв. ТА из мест основного базирования в район г. Острогожска Воронежской области к г. Старый Оскол, в ту пору Курской:
«5 июля 1943 года начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М. В. Захаров сообщил мне по телефону, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.
В основной состав нашей армии дополнительно включается 18 тк генерала Б. С. Бахарова. Свяжитесь с ним. Приведите все войска армии в полную боевую готовность и ждите распоряжений, потребовал он.
На следующий день (6 июля. 3. В.) в армию прилетел командующий Степным фронтом [5] генерал-полковник И. С. Конев. Он уже более подробно информировал меня о боевой обстановке.
Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении из района Белгорода. В связи с этим, сказал Иван
Степанович, Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту 5 гв. ТА и 5 гв. А. Вам надлежит в очень сжатые сроки сосредоточиться вот здесь. Командующий очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.
Примерно через час после того, как улетел И. С. Конев, позвонил по ВЧ И. В. Сталин.
Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? спросил он.
Нет, товарищ Иванов, но об этом я информирован товарищем Степиным.
Как думаете осуществить передислокацию?
Своим ходом.
А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.
Это делать нельзя, товарищ Иванов. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками врага окажется в тяжелом положении.
Вы намерены совершать марш только ночами?
Нет. Продолжительность ночи всего семь часов, и, если двигаться только в темное время суток, мне придется на день заводить танковые колонны в леса, а к вечеру выводить их из лесов, которых, кстати сказать, на пути мало.
Что вы предлагаете?
Прошу разрешения двигать армию днем и ночью
Но ведь вас в светлое время будут бомбить, перебил меня Сталин.
Да, возможно. Поэтому прошу Вос дать указание авиации надежно прикрыть армию с воздуха.
Хорошо, согласился Верховный. Ваша просьба о прикрытии марша армии авиацией будет выполнена. Сообщите о начале марша командующим Степным и Воронежским фронтами.
Он пожелал успеха и положил трубку.
Мы тут же наметили маршруты движения армии. Для марша была определена полоса шириной 3035 километров с движением корпусов по трем маршрутам. В первом эшелоне двигались два танковых корпуса, во втором 5-й гв. Зимовниковский мехкорпус, другие боевые части и тылы.