Миссис Рафферти начала с выговора, сделанного, однако, жизнерадостным голосом. На самом деле миссис Рафферти буфер. Между нами и иерархами из администрации, между нами и докторами с их странными, бесконечными причудами и слабостями, жутким, неразборчивым почерком (говорят, миссис Рафферти сказала, что даже дошколята пишут лучше), их детской неспособностью приклеить предписания и рецепты на нужную страницу в истории болезни и так далее.
Так вот, девочки, говорит миссис Рафферти, игриво подняв пальчик, поступают жалобы по ежедневной статистике. На некоторых документах нет печати или даты. Она останавливается, дав нам прочувствовать всю тяжесть этого проступка. Иногда неправильно подсчитаны суммы. А некоторые документы, еще одна пауза, вообще не доходят по назначению.
Тут я опускаю взгляд и изо всех сил стараюсь не покраснеть. Виновата не я, а моя начальница, мисс Тейлор, которая вскоре после моего поступления на работу призналась, что, откровенно говоря, терпеть не может статистику. Беседы пациентов со штатными психиатрами часто заканчиваются после официального закрытия клиники, и мисс Тейлор не может каждый вечер относить вниз статистические данные, если только она не собирается стать еще большей мученицей, чем есть.
Думаю, тут все понятно, девочки. Миссис Рафферти заглядывает в свои записи, наклоняется, делает пометку красным карандашом, потом выпрямляется легкая, как тростинка. Вот еще что. В регистратуру поступают звонки с запросами на документы, которые хранятся у вас в сейфе, и это их просто выводит из себя
Кто кого еще выводит, добродушно возражает Мэри Эллен, закатив глаза так, что на мгновение видны только белки. Этот парень как его там с пункта номер девять ведет себя так, словно его раздражают наши звонки.
Да, это Билли, подтверждает Минни Дэпкинс.
Ида Клайн и другие девушки из машбюро с первого цокольного этажа хихикают, но потом умолкают.
Думаю, девушки, вы знаете, миссис Рафферти обводит взглядом всех за столом и понимающе улыбается, что у Билли есть проблемы. Поэтому не будем к нему слишком строги.
Он не состоит на учете в твоем отделении? шепчет Дотти.
Едва я успеваю кивнуть, как миссис Рафферти словно обдает нас ушатом ледяной воды одним лишь взглядом лучистых зеленых глаз.
У меня тоже есть жалоба, миссис Рафферти, говорит Кора, воспользовавшись паузой. Что творится у нас на ресепшен? Для встречи с представителями социальной службы я прошу наших пациентов приходить на час раньше, с учетом времени на очередь, уплату денег в кассу и так далее. Но и этого не хватает. Пациенты звонят снизу в отчаянии, говорят, что опаздывают уже на десять минут, очередь не движется по полчаса. Наши социальные работники тоже ждут. Ну и скажите, что мне делать в такой ситуации?
На мгновение миссис Рафферти опускает взгляд и смотрит в свои записи, словно ищет в них ответ на вопрос Коры. Вид у нее почти смущенный.
Не только вы на это жалуетесь, Кора, говорит она, поднимая наконец глаза. На ресепшен не хватает персонала, и на оставшихся ложится тяжелый груз
Взяли бы еще людей, смело предлагает Мэри Эллен. Я хочу сказать, кто им мешает?
Миссис Рафферти переглядывается с Минни Дэпкинс. Минни потирает бледные сухие руки и по-кроличьи облизывает губы. За открытым окном внезапно начинает дуть слабый ветер по звуку кажется, что вот-вот пойдет дождь, но это ветер носит по улице шелестящие обрывки газет.
Думаю, мне пора это озвучить, начинает миссис Рафферти. Некоторые уже знают. Минни, например. Открытая вакансия не предлагается никому из-за Эмили Руссо. Расскажи им, Минни.
У Эмили Руссо, объявляет Минни с похоронным видом, обнаружили рак. Сейчас она лежит в нашей больнице. И я говорю тем, кто ее знает, что она хочет быть среди людей. Эмили ощущает потребность в общении, так как у нее нет родных, которые поддержали бы ее
Я этого не знала, протяжно произносит Мэри Эллен. Мне стыдно.
Рак выявили на последнем обследовании, продолжает миссис Рафферти. Сейчас она висит на волоске. Новейшие лекарства, конечно, подавляют боль. Но болезнь не отступает. Сама Эмили рассчитывает вернуться к работе. Она любит свою работу, отдала ей сорок лет жизни, и доктор Джилмен не хочет, чтоб она знала настоящее положение вещей, скрывает, что к работе ей не вернуться, боясь, что это известие может вызвать у нее шок и ускорить конец. У каждого, кто ее навещает, она спрашивает: «Мое место еще свободно? На ресепшен никого не взяли?» Как только ее место займут, Эмили увидит в этом свой смертный приговор полный и окончательный.