Дворник накрыл труп рогожей и, выслушав приказание протелефонировать в полицейское управление, поспешно удалился.
Полицейский, судя по званию, унтер-офицер, повернулся к свидетельнице и чём-то негромко поинтересовался:
Простите, но я не знаю эстонского. Не могли бы вы обратиться ко мне на том языке, на котором вы, да и не только вы, а все окружающие, говорили всего три года назад? уже почти успокоившись, с заметной иронией вымолвила дама.
Вы видели, как произошла авария? на чистом русском языке спросил он.
Да. Этот несчастный очень торопился, обогнал меня, когда я шла по тротуару. А потом он стал переходить дорогу. Тут на него и налетел таксомотор. А мог бы и меня сбить. И здесь лежала бы я, то есть мой труп, она опять всхлипнула.
Это было такси?
Естественно.
Почему естественно?
Потому что только таксисты в Ревеле носятся, как угорелые. И вообще, от машин один вред. Они не только засоряют воздух, но и убивают людей. Их надо запретить.
Простите, вы номер мотора[3] не заметили?
Да разве я должна всматриваться в их номера? рассеяно вопросила свидетельница.
Это был синий «Ситроен». Две последние цифры 36, изрек Ардашев.
Вы тоже русский? удивился страж порядка.
Клим Пантелеевич только собирался ответить, как из-за угла вылетел и резко остановился чёрный, уже изрядно потрёпанный «Форд».
Из машины вышли двое. Третий остался сидеть за рулём.
Первый, в котелке, шагал решительно, будто торопился кого-то арестовывать. Так ходят полицейские или судебные следователи. Это был невысокий, худой господин лет сорока пяти, с роскошными усами, в костюме, жилетке и в галстуке. За ним семенил толстяк с бритым лицом в костюме и таком же точно котелке. Носки его туфлей были давно не чищены. На лице неуклюжего торопыги читалась досада, понятная любому чиновнику, которому в субботу приходится задерживаться на службе.
Полицейский отдал честь и вытянулся в струнку.
Первый из подошедших похлопал его по плечу и спросил по-эстонски:
Свидетели есть?
Тот указал кивком в сторону Ардашева и дамы.
Эти двое. Русские.
Разрешите отрекомендоваться инспектор криминальной полиции Бруно Саар, представился незнакомец на русском языке. Позвольте ваши паспорта.
Вот надо же, недовольно поморщилась дама, выуживая из сумочки документ, попала в переплёт.
Госпожа Варнавская Анастасия Павловна, прочитал инспектор и подняв глаза, облизал её липким, как патока, взглядом. У вас временное пребывание? Вы беженка?
Да, а что?
Ничего, просто уточняю, занесённые в справку данные, относительно вашего нахождения на территории моей республики, выговорил инспектор, сделав ударение на слове «моей».
И он тут же, закуривая сигарету, обратился к Ардашеву:
Соблаговолите, сударь, предъявить ваши документы.
Клим Пантелеевич протянул чехословацкий паспорт.
О! Не ожидал. Прямо из Праги пожаловали?
Показать билет?
Нет надобности.
Тем временем спутник инспектора, очевидно судебный медик, закончил осматривать тело и вынес заключение:
Водитель сбил бедолагу на большой скорости и, очевидно, после того, как тело упало на землю, переехал голову и туловище. Об этом говорят внешние повреждения: многочисленные переломы черепа, рваные лоскутные раны головы, ушных раковин, выдавливание мозгового вещества через уши и нос Повреждён и живот: видны надрывы поверхностных слоёв кожи. Я уверен, что и внутренние органы от сильного удара оторвались. Сердце и селезёнка уж точно. Думаю, при вскрытии это подтвердится. Только есть ли смысл его проводить?
Думаю, нет. И так всё понятно, ответил полицейский и принялся обыскивать труп.
Через минуту у него в руках оказался дипломатический паспорт покойного, мандат советского представительства и туго набитый купюрами бумажник.
Дипломат, озадачено протянул он, вот только этого нам, дорогой Андрес, не хватало. Теперь точно вам придётся его вскрывать, а мне вызывать советское начальство.
Ну что за неделя! То висельник в Фалле, то теперь вот русский пешеход-неудачник, досадливо поморщился доктор.
Домой мы сегодня вернёмся очень поздно, или рано. Скорее всего, под утро. Инспектор повернулся к свидетелям. Что ж, прошу в автомобиль.
Не обращая внимания на предложение, Клим Пантелеевич произнёс: