Учителя, педагогические крысы, словно знать ничего не желали о том, что в школах введен бригадно-лабораторный метод и что вызывать надо по одному человеку от бригады - того, кто специально готовился отвечать за всех. Математику и физику за всю свою бригаду Сережка Сажин всегда отвечал лично. Сережка был человек суховатый, корректный, подчеркнуто деловой, он словно создан был для всех этих точных наук.А Клавдия Васильевна думала сейчас приблизительно то же, что и Сажин, - об этой "игре не по правилам". О том, что, когда в Наркомпросе дебатировался бригадно-лабораторный метод, Клавдия Васильевна резко выступила против него, потому что, сколько бы ни говорили о социальном его значении, о воспитании коллективизма и прочем, должны же учащиеся выходить из школы знающими людьми!.. И новый нарком просвещения Андрей Сергеевич Бубнов уже потом, после совещания, в доверительной беседе поддержал ее и сказал, что его это тоже заботит, то что глубокие знания подменяются поверхностной осведомленностью, но мы просто обязаны использовать все, что рекомендует советской школе педагогическая наука. И Клавдия Васильевна с удовлетворением отмечала сейчас, что профессиональный учительский инстинкт все равно берет верх: истинный учитель призван учить!..А что должен делать истинный учитель, как поступать, если в жизнь его вторгается внезапная обида, откровенная, грубая, как удар в лицо?.. Сидеть вот так, как Клавдия Васильевна сейчас, думать о будничном - о том, что нужно прежде всего учить?..Стоит у доски несчастная Маришка. Ей и в самом деле кажется, что мир рушится, если она не может решить задачу. Страдает, пытаясь напомнить о себе, Сережа Сажин. Женя Семина, беспокойно вертясь на месте, изнемогает под бременем непосильных страстей. Во взгляде Семиной, устремленном на подружку, яростное сочувствие и бессильная ненависть: терпеть она не может Маришку. когда та стоит вот так у доски, без проблеска мысли, дура дурой. Какие они все незащищенные, открытые - с этими своими нешуточными страстями! Дисциплинированно трудится Соня Меерсон, помогает себе языком и бровями. Невинная слабость Клавдии Васильевны Игорь Остоженский, распустив добрые губы, работает не поднимая головы. Костя Филиппов скучающе устремил на доску пронзительно лучистые свои глаза, - видно, что давно все сделал, только и ждет сигнала рвануться дальше. Не отстает от него, видимо, Надюша Драченова. Совсем неразвитая, казалось бы, девочка, а вот поди ж ты, "математическое мышление", как с гордостью говорит о ней Евгений Львович. Что-то терпеливо разъясняет смугляночке Тосе Жуковой. Обе целиком поглощены работой, природные труженицы, девочки из очень простых семей, что для Клавдии Васильевны особенно важно. Отлично дышится в классе. Не потому ли, что до Клавдии Васильевны никому сейчас нет ни малейшего дела?А среди класса сидит работящий, скромный Митя Мытишин. С силой заглаживая чубчик на лбу, добросовестно решает задачу. На доску и не взглянет, хочет сам. И все это, возможно, чистое лицемерие и притворство, и никакой задачей он не увлечен, даже наверняка так, - не может быть, чтоб отец его ничего не сказал дома!..Потому что это рабочий Мытищин, Митькин отец, выступил сегодня в заводской многотиражке: надо проверить, писал он, кому, собственно, доверено воспитание учеников в нашей подшефной школе, какие цели преследует товарищ Звенигородская, противопоставляя наших пролетарских ребят нашим пролетарским семьям... Что это за установочки, дескать; не есть ли это враждебная нам, оппозиционная линия?..В статье все дышало оскорбительной неправдой. Самый тон этот: "Какие цели преследует..." Первым движением Клавдии Васильевны было позвонить Андрею Сергеевичу, предупредить, что вынуждена оставить школу, что в обстановке недоверия работать не может.