Тами. Красивое имя. Красивая женщина.
Пойдемте, Фанни все еще крепко держала Игоря за локоть и подталкивала в сторону холла, отделявшего северное крыло здания от южного. Вы хотели спросить об отце? Динамики никакой, и это, вообще-то, неплохо, вы же понимаете. Динамика в его состоянии может быть только отрицательной
Мне показалось, Игорю хотелось выдать желаемое за действительное, что папа сегодня узнал меня, он сказал что-то вроде: «Сынок, ты неплохо выглядишь».
Может быть. Это ни о чем не говорит в его состоянии.
Я понимаю. Хотел спросить Эта женщина, Тами
Она не любит, когда с ней заговаривают чужие. Не делайте больше этого, пожалуйста.
Простите, я не знал Слепая, вы сказали? Она
Он затруднялся задать вопрос.
Почему она здесь, вы хотели спросить? Множество слепых в ее возрасте живут с родными и даже одни. Справляются.
Сколько ей лет? перебил Игорь, удивляясь своей настойчивости. Мне показалось, не больше сорока.
Сорок три. Они обычно выглядят моложе своих лет, хотя чаще умирают молодыми.
Они?
Аутисты.
Вот оно что! Отрешенность, руки, живущие будто сами по себе
Решив, что сказала достаточно, Фанни оставила Игоря посреди холла и поспешила в южный корпус. Игоря она знала третий год, с того дня, когда он привез в «Бейт-Веред» отца, с которым уже не мог справиться сам. Знала, что он научный работник, кажется, физик, да, точно физик, работает в Технионе. Владимир Тенцер, его отец, пять лет назад похоронил жену, несчастный случай, и вскоре у него начались проблемы с памятью ранняя стадия Альцгеймера. Слишком ранняя: Владимиру, работавшему в химической лаборатории Водного управления, не было тогда и шестидесяти. Сын возился с отцом три года, но у него, видимо, оказалось своих проблем достаточно
Игорь опустился на диван, рядом с двумя стариками: женщина кормила мужчину йогуртом, подбирая ложечкой остатки из баночки, а тот что-то ей говорил и есть не хотел. Это были Игорь узнал обоих Рут и Гай Варзагеры, обоим за восемьдесят, оба бывшие кибуцники, всю жизнь проработали на апельсиновых плантациях и в «Бейт-Веред» ушли вместе, пенсия позволяла. Смотреть на стариков было и жалко, и замечательно: как они ухаживали друг за другом, как друг друга поддерживали, когда шли, качаясь, по коридору
Дожить бы до их лет.
Тами. Игорю хотелось узнать больше об этой женщине. Как она-то здесь оказалась? Разве в хостелях есть отделения для аутистов? Может быть. Игорь никогда этим не интересовался. И никогда не думал, что у слепых могут быть такие живые глаза. Он знал, что Тами красивое имя видела его, заметила в нем то, что он похоже, мысль его двигалась сейчас по кругу, и Игорь тряхнул головой, отчего почему-то сразу понял, что представляло собой вязанье в руках Тами. Женщина вязала фракталы. Фигурки переходили сами в себя, уменьшаясь, повторяясь и уходя в глубину материала.
Как она могла? Не видя, только ощущая пальцами? Аутистка. Игорь мало что знал о людях с этим как правильнее сказать недостатком? Болезнью? Свойством организма? Он помнил фильм «Человек дождя», великолепную игру Дастина Хофмана. Видел мельком, правда фильм об аутистах на канале документального кино. Много лет назад читал о детях-аутистах и решил, что все аутисты дети. Персонаж Хофмана выглядел реальным, но все равно фантастическим взрослого аутиста можно сыграть, но Почему он тогда не сопоставил, ведь дети-аутисты вырастали, и что-то с ними происходило.
Но они, по крайней мере, видели.
* * *
Извините, Фанни, сказал Игорь. Я все думал о той женщине Тами, да? Ее вязанье. Она не видит, вы сказали. Но вяжет она фигуры, которые и зрячий не всякий понимает и может представить. Фракталы.
Что? Фанни шла по коридору, толкая перед собой тележку с простынями и наволочками, нужно было заменить постели в трех крайних комнатах.
Узор, который вяжет Тами, пояснил Игорь. Фигура будто уходит в себя, повторяет себя еще и еще.
Я не знала, что это так называется. Тами все время вяжет эти как вы сказали? Разные. И цвета она выбирает это так странно у нее всегда несколько мотков ниток разных цветов, и она берет, не глядя, конечно, ощупывает пальцами, но никогда не путает. И от этого занятия ее не оторвать. Аутисты они все такие закончила Фанни с извиняющейся интонацией. И добавила: