Не проси меня, чтобы я тебе рассказала, взмолилась миссис Виллоуби, я и правда не могу говорить об этом
Все ясно, вздохнула Софи, дергая ленту звонка для прислуги, Мэри! Горячего чаю.
Когда служанка внесла поднос с ароматной дымящейся чашкой, в руках у Софи была весьма солидная бутылка бренди.
Мама, тебе добавить бренди в чай? Это тебя поддержит, ну давай..
Нет, простонала миссис Виллоуби, меня от бренди всегда тошнит
Ну как хочешь, пролепетала малютка Софи, и уверенно сделала глоток прямо из горлышка бутылки.
Что ты себе позволяешь, простонала ее матушка, а впрочем, теперь уже все равно
Когда служанка удалилась, Софи склонилась к матери.
Мамочка, он тебя чем-то шантажировал? Да? Скажи, чем?
Глухие рыдания были ей ответом. Наконец, матушка вынырнула из груды подушек и спросила тихо:
Софи, ты не могла бы дать мне денег?
ЧАСТЬ 3. В которой Самонадеянная Наивность сталкивается с Прожженым Коварством
Свеча долго горела в комнате Софи. В ночной рубашке и пеньюаре, она нервно вышагивала взад-вперед, зябко ежилась, время от времени отхлебывала бренди, наливая его себе в чайную чашку, и бормотала:
Нет, ну бывают же совпадения!
А потом настало утро, затем полдень и где-то в половине первого на одной из лондонских улиц из кэба выпрыгнула скромная, очень неприметно одетая девушка в дешевом капоре из черной соломки; по одежде ее можно было принять за горничную. Она шла, щурясь на яркое солнце, осматривая незнакомые места и, наконец, она подошла к своей цели: то был дом мистера Ларкинса.
По мере того, как она подходила к дому, который, без сомнения, знавал лучшие времена, сердце ее билось все сильнее. Когда, поднявшись на невысокое крыльцо, Софи а это была именно она постучала в дверной молоток, сердце уже колотило в уши, грохоча как кузнечный молот, а колени подгибались, как ватные.
Дверь ей открыл почему-то сам хозяин. Из открытой двери на Софи тут же пахнуло затхлым запахом старого, давно запущенного дома.
Добрый день, начала говорить Софи, и озадаченно замолкла.
Лицо Ларкинса, морщинистое, как старый кошелек, почему-то было оцарапано. Он прижимал к щеке платок.
На языке у Софи так и вертелся вопрос, отчего он открывает двери сам и куда сбежала его горничная но как истинная леди, она только спросила:
Вы позволите мне войти?
Прошу вас. Не смотрите так у меня очень вредная кошка, отвечал он, отирая кровь со щеки, и пошел впереди Софи по коридору, дабы проводить юную леди в свой кабинет.
В кабинете, старомодном и давно не знавшем ремонта, Софи уселась в кресло и прикидывала, как начать разговор. Она смотрела пристально в глаза хозяина, и в ее взгляде читался одновременно испуг и вызов: так маленький и слабый зверек, загнанный в угол, сосредотачивается, собирая силы перед атакой на кого-то более сильного и крупного.
Но не успела она открыть рот, как мистер Ларкинс начал первым.
Вы не боитесь за свою репутацию? вот так приходить, одной, к одинокому джентльмену, для юной леди совершенно неосмотрительно. Вас могут не понять, заметил он не без ядовитой нотки в голосе.
Губы Софи задрожали. Голос ее тоже дрожал, звенел и срывался, когда она заговорила:
Я пришла сюда сказать, чтобы вы оставили в покое мою маму. Вы ее взялись шантажировать, да, она мне не рассказала подробностей, но я все равно поняла, однако у вас ничего не выйдет. Она не заплатит вам ни одного шиллинга, выпалила Софи и всхлипнула.
А вы знаете, что я могу с ней сделать? осведомился мистер Ларкинс, и его тонкие, мокрые губы искривились в отвратительной ухмылке так, что Софи стало тошно.
Бедная малютка, однако же, старалась выглядеть уверенной в себе женщиной. Она перевела дыхание, затем положила ногу на ногу, и заявила:
Нет, не знаю. Но как любезный хозяин, вы могли бы предложить мне чашку чаю, или кофе!
Непременно предложу, милая леди, как только ваша мама мне заплатит за этот чай. И за кофе тоже.
У вас так плохо с деньгами, что нет даже на чай?! Но, поскольку мама не заплатит, похоже, мне кофе от вас не дождаться, заявила Софи. Итак?
Что «итак»?
Что вы имеете предъявить моей маме?
А то, что она, когда вышла замуж за вашего папу, уже была замужем за другим мужчиной, заявил Ларкинс, и не без удовольствия увидел, как лицо Софи вытянулось.