– Каком условии, позвольте полюбопытствовать?
– При условии, что есть свидетели, которые могут подтвердить, что первым тревогу поднял именно Гершкович. Они есть?
– Их нет, – покачал головой Хохлов.
– Вот видите… – развел руками капитан.
– Их нет и быть не может, – твердо заявил его оппонент.
– Как это?
– А вот так. Это я вам как врач говорю.
– Поясните, пожалуйста.
– С удовольствием. Но вам придется выслушать небольшую лекцию по физиологии. Наберитесь немного терпения, – Я, кажется, имею возможность продолжить свое незаконченное медицинское образование, – пробормотал поскучневший Солодовников.
– Дело в том, – невозмутимо продолжал Хохлов, – что, когда человек спит, основная часть его мозга как бы отключается. Работают только некоторые участки, обеспечивающие процессы жизнедеятельности и сторожевые функции. Их задача, в частности, состоит в том, чтобы включить в работу весь мозг, то есть разбудить человека в случае появления некоторых признаков опасности. Одним из таких признаков и является громкий звук. Распознать звук, то есть определить его источник, мозг спящего человека не в состоянии. Это сложный, до конца еще не изученный физиологический процесс, для реализации которого требуется участие обширных участков мозга, поскольку услышанный человеком звук сравнивается с теми звуками, которые человек слышал и запомнил до этого. С этой задачей способен справиться только мозг бодрствующего человека.
– Очень интересно и поучительно, но к чему вы, собственно, клоните?
– Сейчас поймете. Еще минуту терпения.., я подвожу итоги… Итак, если вас разбудил какой-то кратковременный звук, то, проснувшись, вы скорее всего даже не поймете, что вас разбудило.
В лучшем случае, если звук был достаточно сильный, вы проснетесь в состоянии тревоги и догадаетесь, что проснулись от шума…
– Вы хотите сказать, что первый никем не опознанный крик Гершковича просто всех разбудил и заставил выскочить в коридор?
– Именно так и могло быть.
– Но почему же он замолчал? Почему не продолжал кричать?
– А зачем? Вы поставьте себя на его место.
Он идет к вам, предполагая, что справедливость восторжествовала и все обвинения с него сняты.
Увидев агонизирующую Полину, он, что вполне естественно, зовет на помощь и, справедливо считая, что разбудил своим криком весь теплоход, молча кидается оказывать посильную в данных обстоятельствах помощь. Зачем еще кричать? Это не мужской тип поведения.
– А чьи крики слышали все остальные?
– Друг друга. Первые из выглянувших в коридор, особенно женщины, увидев эту ужасную картину, завопили что есть мочи. К ним постепенно присоединялись другие и так далее.
– Вроде все у тебя логично получается, – вынужден был признать капитан. – И что из всего этого следует?
– А следует из этого одно чрезвычайно важное обстоятельство.
– Какое?.
– Крик Гершковича мог слышать и опознать только один человек на судне, ибо только он один не спал в этот момент…
– Истинный убийца! – догадался капитан.
– Абсолютно верно. Но, как вы сами понимаете, сообщить нам об этом не в его интересах…
– Значит, для установления настоящего преступника это нам, увы, ничего не дает? – разочарованно констатировал капитан.
– Не совсем верно, – возразил Хохлов, – если учесть его желание создать впечатление того, что первый крик о помощи издала именно Полина…
– Понятно.., если из них двоих, я имею в виду Полину и Гершковича, первой кричала Полина, то убийца, несомненно, Гершкович. Если наоборот, то Гершкович ни в чем не виноват, потому что убийца кричать не станет.
– Абсолютно верно.