Моё имя Сангок. Мы как раз явились, чтобы провести обряд в твою честь, Великий Ку-ун-тук, и рады что ты лично будешь на нём присутствовать, лопочет шаман. Для жертвы выбрали самое лучшее животное. Великий Ку-ун-тук останется довольным.
Хет почти перегибается от смеха, чем меня жутко нервирует.
А что, похож, кивает ассасин в сторону идола, а руки такие длинные, наверняка, потому, что в них у тебя мечи.
Тем временем дикари подводят к алтарю крупного уртука. Видно, что это молодое и сильное животное. Невольно залюбовался его грацией. Под гладкой коричневой кожей существа перекатываются узлы сухих мышц, длинные верхние клыки, выступающие далеко за нижнюю челюсть, сияют ослепительной белизной, а в ярко-жёлтых глазах светится разум. На какой-то миг существо мне кажется сообразительнее, чем его хозяева. Урток послушно идёт за своими палачами, и безропотно ложится на алтарь. Палачи заносят над животным узловатые дубинки, но за миг до того, как шаман даёт отмашку на убийство, останавливаю обряд.
Подожди! Мне не нужна жертва
Шаман непонимающе моргает.
Как это не нужна? Всем известно, что Боги любят жертвы!
Осторожно, шепчет Хет так тихо, что расслышать его смог только я, а то быстро превратишься из божества в жертву. Не надо их расстраивать.
Я имею в виду, что мне не нужна такая жертва, мгновенно поправляюсь.
Шаман просветлел в лице. Он махнул рукой своим людям, и они вытащили напуганную, ошалело озирающуюся дикарку. Это чучело в перьях решил заменить одну жертву на другую.
Нет-нет-нет, отрицательно качаю головой и размахиваю руками, не это.
А что же тогда? удивляется Сангок.
Я живое божество, и жертвы мне нужны такие же. Мне нравятся эти животные. Указываю мечом на приговорённого к забою уртока.
Но все знают, что Боги любят, когда в их честь проливают кровь! упорствовал шаман, подозрительно сузив плошки глаз.
Конечно, подтверждаю его слова, только я люблю её проливать лично. Я заберу это животное к себе в пещеру, и там с ним расправлюсь.
Глаза шамана кровожадно загорелись. Он удовлетворённо закивал головой и приказал передать приговорённого уртока мне.
Каждый десятый раз, когда светило озаряет священную гору, шаман указал на скалу-блюдце, мы будем приводить Великому Ку-ун-туку живую жертву!
Отовсюду опять раздались вопли:
Ку-ун-тук! Ку-ун-тук! Ку-ун-тук!
Шаман, обратился я к кровожадному коротышке, Великий Ку-ун-тук доволен твоей службой, я не стану менять небо и землю местами. В награду посвящаю тебя в хранители этого священного места. Сегодня, ещё до того, как светило опустится за священную гору, с неба придут другие боги. Я лично выйду их встречать. Ты со своими подданными должен охранять это место так, чтобы сюда не пробралась ни одна хищная тварь из леса.
Это великая честь! шаман даже подпрыгнул на месте, он развернулся к дикарям и прокричал. Слушайте дети Байракнара! Великий Ку-ун-тук пожелал, чтобы мы и дальше охраняли Священную Гору. Великий Ку-ун-тук доволен нашим служением!
Снова дикари разразились знакомыми воплями:
Ку-ун-тук! Ку-ун-тук! Ку-ун-тук!
После толпу гризеусов, вместе с их «домашней скотиной» поглотил лес. Дикари ушли также как и появились, растворившись меж веток гигантского папоротника и оставив меня, Хета и мою новую зверюшку в одиночестве. Я отключил лингвотрон.
Вот хитрая тварь тихо проговорил ассасин. Он знает, что мы никакие не божества, но водит за нос доверчивых дикарей.
Да плевать. Пожимаю плечами. Главное, что мы смогли договориться. Теперь это место безопасно. Возможно, я смогу как-то использовать их религиозный фанатизм. Пойдём. Нас в пещере ожидают десять дезертиров.
Я потрепал за ухом уртока и двинулся к узкому проходу в пещеру. Животное послушно последовало за мной. Хет, хмыкнув, присоединился к нам.
Глава 3. Последний шанс Кристел
Пространство смешения двух галактик. Сектор игровой зоны G-24-17. Земля Затэра. Материк Зазеркалье. Клановый город Стражей Допры.
Дезертирство десяти Юнитов заставили меня задуматься о качестве набираемой команды. Окружать себя трусами опасно. Стал более чем актуален вопрос о создании концепции клана и его идеологическом направлении. А это значит, настала пора разработать символику и собственный свод законов, нарушение которых бы приравнивалось к предательству.