Но ответ нашёлся сам собой. Вынырнув откуда-то сбоку, нас с гномом подхватили и выперли на улицу, где я и уставился, на раскрасневшуюся после драки, улыбавшуюся эльфийку. Обратившуюся исключительно к гному:
Если уж деда понесло, то и мелюзге как я, там делать нечего. Кстати, о недоросликах, тебя то, чего сюда принесло Горм? Маленьким гномам в таверне делать нечего, либо люди затопчут, либо эльфы облапошат. Как кстати там твой должок с прошлого раза поживает? Не хочешь его ещё отдать, как взрослый гном или, так и будешь маленьким, да без защитным прикидываться?
На что как оказалось Горм, запыхтел пуще котла и мне даже показалось что из раскрасневшегося гнома скоро повалит пар. Но тот только начал оправдываться, вывалив на эльфийку то, за чем мы пожаловали в таверну:
Скоро все отдам, подчеркнув, едва слышно, но по тому, как довольно отреагировала эльфийка, его услышал и понял только я, старая ведьма. Вот только с делами разберусь. Из-за них кстати и пожаловали сюда, провожатый нужен, а кроме тебя некого из вашего племени я и не знаю достаточно хорошо.
На что эльфийка подобралась пуще собаки:
Две трети мои, от чего у гнома клочками встопорщилась борода и начались великие торги.
Правда были они великими не для гнома, так как тот на все свои охи, ахи и шипение, лишь понурился и кивнул в согласии. От чего пришлось непонимающе ухватится за жилетку напарника и спросить.
Какого, ядреного корня, ты разбазариваешь наши вложения?
Но ответил мне совсем не гном:
И много ты хотел выручить на разрешении хранителя земли, если оно будет не многим больше слова? усмехнулась мне, как несмышленышу эльфийка.
А ведь я им и был. Но закрался вопросик о дополнительной доле, с которой было ничего не понятно, и я не удержался:
А зачем тогда
Но эльфийке не нужно было пояснений:
Может же "старая ведьма", облапошить не менее молодого гнома. Для людей это ничего не значит, а я и он, ткнула она в Горма, как долго живущие, еще не одну сотню лет будем вспоминать этот памятный день, как эльфийка гнома об торговала.
Прямо катая на языке последние слова, обворожительно улыбнулась мне девушка, посверкивающая глазищами.
Да так что я еще больше смешался, чувствуя, как разбегаются по телу мурашки. И первое что пришло на ум, это поинтересоваться, а откуда она знает куда мы собрались? Но и этого вопроса ей не понадобилось, стоило только заикнуться:
Слушай, а
Сам подумай, где ты находишься, кивнула эльфийка в сторону базара, где на нас не пялился только ленивый, провожая очередного ставленника Бабы Яги.
На что только и оставалось посетовать:
Это не деревня, а чудо какое-то?
И что не удивительно получил ответ, у откуда не возьмись появившейся бабушки, что торговала мухоморовкой:
Какая никакая, а наша. А ну, посторонись-ка, примочки сохнут.
Пропустив бабушку на перевес с бутыльком литрах о пяти не меньше и с тряпицами. Едва не пропустил то, как за ней у шмыгнула эльфийка, оставив после себя просьбу "обождать" и мимоходом едва-ли не зацепив меня бедром. К которому, или вернее ко всему тылу, я и присмотрелся у упорхнувшей девицы, да так что что-то защемило в груди. И не найдя ничего лучше помаявшись с пару-тройку минут, поинтересовался у гнома:
Горм, а чего она и правда так почтенна, как ты говоришь?
Кто?
Ну это, эльфийка, не сразу нашёлся и я.
На что гном подозрительно посмотрел на меня и сплюнул, и я даже понимал почему. Ну как не расплыться в улыбке, если перед тобой всплывает кто-то похожий на маленькую мечту. И даже непонятно, как её воспринимать, когда не знаешь, что чувствовать. Вроде обычное лицо, хотя нет очень необычное, что-то между нашим до боли родным чему хочется доверять, и совсем неизвестным, что настораживает и манит, так как оторваться от него практически невозможно. Но что ещё более странно, придётся. Ибо и простить себя, упуская стан девушки, было нельзя. Ведь и в нем читалась звериная, не человечная грация. И только стоит опустится ниже, к тому, что напрашивается у нашего человека на приключения, а у эльфов, да и всех остальных девушек вырабатывает задор, то есть к хвосту. То становится понятна легкость девушки, а заодно и то, почему так охота укусить собственный кулак. А если брать выше, то На мысли, о чем, я даже несколько растерялся, я просто не посмотрел, что уже было чужеродно мужскому и попахивало кощунством. От чего и пришлось брать себя в руки, и вспомнить, о чем я всё-таки спрашивал. Тем более что гном не задумываясь объяснял: