Но вас, пан Станислав, в том Лондоне не было. Зато вы были в середине ХХ века и писали о фантоматах, вошедших в жизнь три десятилетия спустя. Вы начали разрабатывать эту тему в фантастике (и в прогностике, кстати, тоже), вы ПОЧТИ довели ее до логического финала, и что же вы сделали, когда поняли, что ваша фантазия начала постепенно превращаться в факт жизни?
Цитирую по тем же «Диалогам»:
«Перестал писать, когда заметил, что то, к чему я с легкостью относился как к фантазии, проявилось в реальности, конечно, не в идентичном плодам моего воображения виде, но в подобном им. Я решил, что нужно сдержать себя, ибо еще додумаюсь до чего-нибудь такого, что мне уже совершенно не будет нравиться».
И вы действительно сдержали себя в семидесятых годах перестали писать о фантомологии, так и не доведя до конца литературное исследование этого явления. Вы переключились на другое исследование, удавшееся вам, кстати, не меньше, и так же, как фантоматика, брошенное на половине дороги. Я имею в виду исследование НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО разума. Разума не обязательно неземного (об этом вы писали в «Солярисе», «Непобедимом», «Эдеме»), но разума механического («Маска») или электронного («Голем XIV»), или того, казалось бы, фантастичнее разума, рожденного в той Вселенной, что существовала до Большого взрыва, не пережившего этот ужасный катаклизм, но сквозь «космологическую щель» отправившего в будущую Вселенную свое послание («Глас Божий»).
Разумеется, и эти идеи были прогностичными, причем в гораздо большей степени, чем идеи популярной тогда науки, якобы предсказывавшей будущее футурологии.
«Расцвет футурологии, пишете вы в Диалогах, породивший множество бестселлеров и осыпавший авторов золотом и славой ввиду надежд (иллюзорных) на то, что, в конце концов, будущее УДАСТСЯ предвидеть, надежд, подпитываемых политиками и широкой общественностью, быстро перешел в фазу увядания. Разочарование, вызванное неверными прогнозами, было большим, а обстоятельства возникновения и распространения известности главных футурологов скорее забавными».
И далее:
«Но футурология вышла из моды. Продолжая действовать, она функционирует как бы вполсилы и тише, причем железным или, скорее, золотым правилом ее сторонников и деятелей является правило тотальной амнезии. Никто из них к своим прогнозам, когда они не сбываются, не возвращается, а просто пишут ворох новых и представляют их со спокойной совестью, ибо именно так зарабатывают на хлеб с маслом».
Почему ни тогда, ни позднее сейчас, оценивая пройденный путь и сделанные вами же научные открытия (пусть и представленные в виде фантастических идей), вы не задались вопросом, на который безусловно дали бы ответ и тем самым разрешили бы для себя (и для коллег по цеху фантастики) дилемму: надо ли писать о том, как представляешь себе будущее, или, не будучи способен гарантировать правильности предсказания, лучше им вовсе не заниматься?
Вы совершенно правы, пан Станислав, когда пишете, что «разочарование, вызванное неверными (футурологическими П.А.) прогнозами, было большим». Это разочарование и вы, и другие фантасты могли бы в свое время предвидеть! И предвидели, кстати в пример могу привести слова советского писателя-фантаста и изобретателя Генриха Альтова. «Футурология, говорил Альтов в семидесятых годах, менее способна к реальному предвидению будущего, чем научная фантастика. Причина проста футурологи экстраполируют уже имеющиеся тенденции и потому ошибаются, поскольку тенденции имеют свойство прерываться в результате возникающих качественных скачков. Фантасты же, зная о тенденциях, предвидят именно качественные скачки в развитии и потому чаще футурологов оказываются правы».
И это действительно так. Футурологи XIX века экстраполировали в будущее существовавшую тенденцию увеличение количества гужевого транспорта в Лондоне. Писатель-фантаст Герберт Уэллс в романе «Когда спящий проснется» (1899) правильнее оценил ситуацию, отдав будущие улицы английской столицы только что появившимся «механическим коляскам» через сто лет в Лондоне Уэллса лошадей нет, но автомобилей более чем достаточно, а также многочисленных авиеток (одна из которых становится причиной гибели главного героя), о возможном господстве которых в воздухе не только футурологи и обыватели, но даже сами изобретатели «летающих машин тяжелее воздуха» и думать не думали.