Мы же в мавзолее, Владимир Ильич
Пустяки! У меня есть план.
ГОЭЛРО?
И он тоже.
Ильич достал из кармана куртку портсигар, забитый «беломоринами». Первым проглотил клуб горького дыма и передал мне папиросу. От первой затяжки никогда не жду каких-то особенных чудес: у меня свой критерий опьянения, чем-то похожий на удар лопатой по затылку, только без боли и крови. Даже представляю этого насквозь прокуренного типа с темными волосами, скрученными в тонкие «дрэдды», как он замахивается, разбегается и глушит по голове совковой металлической лопатой. Качество прихода зависит от силы замаха чувака, толщины лопаты, разбега и еще некоторых факторов.
Кстати, кто там после меня руководил государством?
Сталин.
Этот мудак? Не может быть!
Полстраны перестрелял, Владимир Ильич
Гхм.. Вот как? Ну ладно
Неожиданно в дверь склепа постучали. Стук был громкий и гулкий.
Кто там? тревожно спросил я.
Как кто? ухмыльнулся Ильич. Брат мой, Отходяк. Встречать будешь?
Я кивнул.
Точно? Ты уверен, что не хочешь остаться тут, в моём мире? переспросил Ленин и вздохнул. Жаль, мне будет тебя не хватать Но препятствовать не могу это твой выбор. Входи, Лебёдкин!
Дверь распахнулась. На пороге появился человек в чине капитана госбезопасности. На голове была фуражка с высокой тульей, что делало его похожим на профессионального офицера времен третьего Рейха. От него резко пахло луком.
«Эсэсовец» аккуратно закрыл за собой дверь и оттеснил меня к саркофагу:
Ты, что ли, отходить собрался?
Яволь!
Ты это Не остри особо. Дело-то серьезное. А ты, судя по всему, элемент неблагонадёжный, сказал капитан, и его лицо побагровело. Затем он, демонстрируя всю классовую ненависть к «неблагонадёжным элементам», заорал:
Сядь к столу!
Тут возле саркофага я увидел дубовый стол. На нем лежала пухлая пачка бумаг, а сверху документ: «Мандат. Выдан тов. Бабаясину на право реквизиции девушек от 16 до 25 лет, удостоверяется подписью и печатью. Командир роты» Подпись на «мандате» была неразборчива.
Владимир Ильич быстро писал какую-то бумагу. Закончив, снабдил её залихватской подписью, достал из ящика стола печать, жарко дыхнул на нее, тиснул фиолетовое клеймо и протянул мне документ.
Мандат поможет выбраться из этого мира. Лебёдкин проведёт через патрули. Но если еще раз попадешься хана тебе, Стёпа. Оставлю в мавзолее навечно Понял?
Я ошеломленно кивнул, и в ту же секунду дверь склепа отворилась, явив плотный поток ослепительно белого света. Он ждал меня
Очнулся от пощечин. Надо мной зависли три небритых физиономии. На одной из харь были здоровенные очки, в линзах я увидел свое отражение ярко-желтого цвета.
Троица, облаченная в белые халаты и вооруженная стетоскопами, негромко переговаривалась.
Промывание желудка делали? Обезболивающее, жаропонижающее давали?..
После короткого консилиума медики пришли к мнению, что мое состояние прогрессивно ухудшается и необходима срочная госпитализация. Пока готовили носилки, я тихо спросил у одного из докторов:
Что со мной случилось?
Траванулся ты, друг, короче ухмыльнулся бодрый лысый толстячок. Паленой водкой или коньяком. У нас вся лаборатория этой бодягой завалена. По всем показателям обычный этанол, почти всегда денатурированный диэтилфталатом. Один раз хроматограф выдал наличие в образце метоксифенил-оксим. Да и то в мизере три на десять в минус третьей процента объема. Короче, все показатели, как обычно. Но народ или сразу мрет, или сначала желтеет, а потом мрет. И не с большущих доз, а с обычных. Печени, короче, каюк, понимаешь?
Нет, ответил я, с изумлением читая надпись на его бэдже, «ординатор Лебёдкин».
Вот и молодец, хохотнул толстячок, прикуривая сигарету. А потом, ты походу, ещё и каннабисом догнался Пожадничал, короче. А это нехорошо жадничать-то. Смертный грех. Понял меня, нет?
Я вздохнул и закрыл глаза. Разумеется, всё понял.
Боги гармонии
Воры увлечённо потрошили каменные покои. Там было чем поживиться: огромный японский телевизор, цифровой проигрыватель, мощные колонки, роскошный ноутбук и несколько мобильных телефонов. Телевизор Гвоздь решил не брать слишком громоздко. Все остальное аккуратно упаковал в пластиковые пакеты.