Остановились у одной из могил. Кажется, пришли. Захоронение выглядело свежим и монументально роскошным. Склеп был огромен, судя по размерам бетонной плиты.
Похоже, шепнул Археолог. Он туда свой джип спрятал.
Коренастый хмыкнул. Он не любил возиться с транспортом, предпочитая менее громоздкие ценности. Деловито сбросил на землю большой мешок с инструментами и принялся осматривать гробницу. Дылду бил озноб организму требовался допинг. Он нервно переминался с ноги на ногу и бормотал:
Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй. Сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в нас, и очисти нас от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша
Заткнись! прошипел Гвоздь. Алкаш блаженный
Тот замолчал. Он давно привык с подобным обращением своего шефа.
Окончив осмотр, главарь прикурил:
Вскрывать «избушку» будем так: собьем бетонную стяжку с краев, сделаем подкопы и поставим домкраты по углам плиты. Потом поднимем ее до такого уровня, чтобы мы могли попасть внутрь. Усёк?
Дылда кивнул и взял кайло в руки. Окурок полетел в темноту. Оба принялись за работу. Через полчаса бетонная стяжка была отбита.
Коренастый главарь ловко подкопал землю и установил домкраты эту операцию он доверял только себе. Докрутил подъем плиты на полметра вверх сквозь образовавшуюся щель уже можно было пробраться внутрь.
Лезь! мрачно приказал он Археологу.
Почему я всегда первый? заерепенился тот.
Лезь, кому сказал! сжал кулаки Гвоздь.
Дылда полез внутрь. Когда ноги его исчезли, из склепа послышался глухой стук. Потом вспыхнул свет фонаря. Через мгновение донеслось:
Твою мать! Мы сорвали куш!
Гвоздь нырнул внутрь. Мягко приземлился, огляделся. Действительно, фамильный склеп цыганского барона был отделан по последнему слову времени: стены выложены дорогой плиткой, внутри склепа было много дорогостоящей аппаратуры и даже мини-бар, под завязку набитый экзотическим спиртным.
Сам покойник лежал в стеклянном саркофаге, установленном на бетонном постаменте. Осторожно сняли крышку гроба и аккуратно, чтобы не разбить, прислонили к постаменту.
Окладистая борода барона седой пушистой волной струилась по великолепному серому костюму. На сложенных вместе ладонях выделялись печатка с семью бриллиантами и массивный золотой браслет. Глаза усопшего были умиротворенно закрыты.
Слушай, Гвоздь А как его звали при жизни?
Кого?
Ну цыгана этого
Михаил Оглы. А что?
Ничего. Давай быстрее с ним закончим.
Тогда обыщи его, приказал Гвоздь. Снимай с него все побрякушки, которые найдешь. Да смотри, не жадничай! Бери только самое ценное. Жадность смертный грех, слышал об этом?
Археолог кивнул.
То-то А я пока по склепу остальные шмотки соберу Интересно, что тут вообще есть цыган-то, говорят, при жизни был весьма непростым человеком
В смысле?
Пятнадцать лет назад Михаил Оглы Мудзагов, он же Цыган, Барон и Лохматый, промышлял тем, что от имени МВД крышевал около двухсот «коммерсов», а милиционеры выполняли его приказы. И никому из них в голову не пришло, что Барон вовсе не сотрудник ГУБОПа. Барон был тонким психологом и действовал по отлаженной схеме: приходил в офис к бизнесменам, показывал ксиву и говорил, что, мол, на них готовится наезд бандитов, а он может помочь. Ему платили даже тогда, когда по городу поползли слухи о его поддельном удостоверении.
Хитрый мужик!
А то. Особенно Барон достал столичных сутенеров приезжал на «точку» и требовал отстегнуть нужную сумму. Если кто-то не соглашался, вызывал наряд и доставлял сутенеров и шлюх в отделение милиции. При виде этого «сотрудника ГУБОПа» ментов буквально трясло так он их зашугал. И никто ни разу не удосужился позвонить, проверить, служит ли у них майор Мудзагов.
Почему?
У него фантастическая интуиция. Говорят, просто дьявольская прямо нечистая сила какая-то
Брат Отходняк
Алчность, жадность (греч. filarguria) необоримая жажда приобретательства.
К полумраку глаза привыкали постепенно. Посередине склепа, который, похоже, кондиционировался, стоял просторный саркофаг. Гроб был ярко освещен, отблеск от него падал на огромную дверь, стилизованную под ребристую гранату, вмурованную в бетонную стену. Вместо дверной ручки блестящая предохранительная скоба. Похоже, архитектор помещения фанател экзотикой стран Латинской Америки.