Слушатели с неподдельным восхищением посмотрели на дочь Линэд, и она смущённо опустила глаза.
Когда Яр загнал меня на поляну, где мы жили с ним с самого начала, я твёрдо решила, что больше никогда не позволю ему подойти даже близко к себе. К этому времени он совершенно обезумел, постоянно метался по своей поляне, что-то бормотал, хохотал, но мне уже не было никакого дела до его состояния Хорошо, хоть еду приносил почти каждый день, и на том спасибо.
Ну, а остальное вы знаете, закончила Линэд.
Глава 4. У Яра
Её рассказ не мог оставить Агунду равнодушной. Мимолётное замечание Линэд про Грома и Яра почему-то очень сильно задело её. В тот день они общались до позднего вечера, но женщина больше не могла думать ни о чём другом.
«Зачем Грому было необходимо подчинить себе не только меня, но и дракона?! мучительно думала она. Неужели он не так уж и доверял мне? А может, просто развлекался таким образом? Надо будет всё выяснить. Только как?!»
Джефф заметил задумчивость Агунды и немного заволновался. Когда Онидис вернулся домой, колдунья забрала кузнеца и Центуриона. Оставшись вдвоём, они долго молчали, потом она бросилась в крепкие объятия мужа.
Он прекрасно понимал причину её волнения. Для Джеффа та фраза про «грозу» тоже была важной.
Как, объясни мне?! вдруг воскликнула Агунда. Каким образом?! Почему дракон? Недоверие мне?
Джефф знал, что она начинала говорить так отрывисто, когда эмоции переполняли и грозили вылиться слезами.
Не знаю. Пока не знаю, ответил он, ласково гладя её шелковистые волосы, стараясь отвлечь.
Узнаем? колдунья подняла на него глаза.
Обязательно, твёрдо пообещал кузнец.
Агунда вздохнула, улыбнулась и успокоилась.
Прости, дорогой. Меня эта новость выбила из колеи. Гром, оказывается, ещё более коварен, чем я думала.
Понимаю. Тебе не за что извиняться. Я и сам очень удивлён.
Так что будем делать?
Джефф задумался.
А ты сможешь частично снять магию камня с Яра?
То есть?
Допустим, освободить ему голову, чтобы смог говорить, и попробовать расспросить, как получилось, что Гром вторгся в его жизнь.
Так он и расскажет, усмехнулась колдунья.
Не расскажет тогда будем действовать по-другому. Узнать всё равно необходимо, чтобы не допустить повторения.
А огонь? Он же нас легко может подпалить.
Встать под ним, чтобы не задел. Идея!.. Можно сделать так
И кузнец зашептал что-то на ушко супруге. Она внимательно выслушала и рассмеялась.
Попробуем! Когда?
Да хоть сейчас.
Пожалуй, прямо сейчас я не готова, поёжилась Агунда.
Хорошо! Тогда скажи мне, когда соберёшься, и навестим Яра. Главное, бальзам Силы не забыть.
Да, без него я тогда только чудом восстановилась. Хорошо, что Онидис был рядом Это невероятно, но именно в тот день перестала его бояться.
А я думал, раньше! Ведь Верховный простил тебя, когда Яцеклус вернулся домой.
Да, простил. Но я поняла это, лишь когда летела на нём над владениями Летунов. Зрелище проплывающего под нами леса впечатлило, мне это навсегда запомнилось. Даже не думала, что лес так красив.
Да. А когда Онидис впервые позволил мне сесть на него, я продержался в воздухе ровно три секунды.
Серьёзно?! А Центурион говорит, что ты прекрасный всадник!
Так и есть, скромно отозвался Джефф. Стал им. После года полётов на драконе
Агунда рассмеялась.
Пойду-ка я в кузницу. Почему-то начинаю торопиться с бронёй для Верховного.
Думаешь, что-то предстоит?
Не знаю. Ох, не знаю. Сделаю, может, и прояснится что-то. Посмотрим.
Она улыбнулась ему и пошла в дом, но на пороге обернулась и сказала:
Давай через пару дней отправимся к Яру.
Хорошо. Я в любой момент готов, ты же знаешь.
Колдунья занялась обычными делами, а кузнец пошёл к броне. Работа над ней с каждым днём всё больше захватывала Джеффа. Это не удивляло его, а вот материал, то есть старая шкура Онидиса, вызывал и восторг, и удивление, и даже словно придавал сил.
Чудеса, да и только! спустя два часа работы воскликнул кузнец. Нет усталости! Почему?!
Он смахнул с щеки влагу и вышел на воздух. Уже стемнело, яркие звёзды сияли над головой. Джефф вдохнул ароматы трав и жареного мяса, которые тянулись из дома, и почувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Центурион уже крепко спал на пастбище.