В народе говорят: «На Бога надейся, но сам не плошай!» хитро ввернул Годунов.
Разговор приблизился к роковой черте. Годунов подтолкнул собеседника перешагнуть через неё.
Что предлагаешь, Богдан?
Бельский ответить не успел, от Грозного вышел врач. Годунов остановил его вопросом:
Как чувствует себя государь?
Сегодня ему много лучше, думаю, даст Бог исцеление.
Годунов и Бельский переглянулись, а врач продолжил:
Он сказал, что казнит колдунов, поджарит их на костре.
Мы рады за Государя, если он выздоровеет, получишь награду, иди, отпустил врача Годунов.
Продолжить разговор Бельскому и Годунову не пришлось, к ним подбежал постельничий.
Боярин, государь кличет.
Бельского Грозный встретил в приподнятом настроении.
Заходи, Богдан, присаживайся.
Бельский сдержано поклонился.
Вижу, что болезнь отступает, даст Бог, станешь здоровым.
Хвала Господу Богу, это он отвратил чары колдунов, позволил врачу исцелить меня. Нужен я Всевышнему на этом свете, есть ещё дела, не завершённые мною.
Я очень рад за тебя, Иван Васильевич.
Бельский вспомнил разговор с Годуновым и постарался придать голосу радостное звучание, но видимо царь уловил в нём фальшивые нотки. Он взглянул Бельскому в глаза.
Рад говоришь? голос Ивана Грозного наполнялся недоверием, а не задумал ли ты измену?
Бельский съёжился, он почувствовал, как к горлу подкатил комок, он мигом представил, как его, а не колдунов, поджаривают на костре. Пауза затягивалась, она грозила неминуемой смертью. Богдан понимал, что если он не прервёт её, царь кликнет стражу. Мысли раскатились горохом и стучали по закоулкам головы, Бельский не находил ответа, его уже подмывал страх, в коленях появилась слабость.
Царь продолжал грозно смотреть на своего подданного.
Почему помалкиваешь? в глазах Грозного появилась насмешка, ему нравилось бросать своих слуг в яму безысходности и страха, он любил смотреть, как воля покидает человека.
На спасение у Бельского оставались мгновения, чтобы найти выход. Выход был в предательстве. Он уже открыл рот, чтобы поведать своему господину о недавнем разговоре с Годуновым и направить его гнев на Бориса, но у Грозного вдруг изменилось настроение, он примирительно спросил:
Испугался?
Конечно испугался, я всегда не жалел живота своего на службе тебе и готов идти на плаху, если ты этого пожелаешь, но умирать все же не хочется.
Верю тебе, мой верный Богдан, верю. Сейчас тебе появиться возможность доказать верность мне.
Бельский хорошо помнил, как Иван Грозный принудил ближнего боярина и князя Никиту Прозоровского прилюдно убить единокровного брата своего Василия Петровича. Царь не посчитался ни с заслугами князя, ни родством между ними. Богдан с трудом оторвался от дум своих, с готовностью спросил:
Чем могу служить государю своему и отчизне?
Прикажи приготовить костры, замыслил я казнить колдунов, зажарю их заживо.
Я готов, Государь! Бельский предал своему голосу рвение, которое подтверждало готовность выполнить любой приказ.
Иди, исполняй.
Бельский пошёл к выходу, а Грозный смотрел ему вслед и думал:
Измену задумал, пёс, придётся тебе, Богдан, жарится на веретене рядом с колдунами.
Подозрение в измене Бельского испортило настроение. Царь приказал принести ему вина. Вино облегчило на время душу, но воскресило воспоминания о многих казнях. Он взглянул на шахматную доску, но вместо фигур увидел отсечённые головы бояр, которые вопили о своей невиновности.
Чур! Чур, нечистая! Иван осенил себя крестом, но видение не исчезло, тогда он ударил столик с шахматами ногой, он с грохотом опрокинулся, вопящие головы покатились по полу. Тогда Грозный трижды осенил себя крестом, головы исчезли, а он облегченно вздохнул. Тяжело дыша, он прилёг на подушки, но едва его голова коснулась постели, как он услышал шорох в углу комнаты и увидел там братьев Прозоровских. Младший брат Никита, кричал, корил его, называл его убийцей.
Ты и брат твой Василий договорились извести меня и посадить на трон брата моего Владимира Старицкого. Тому доказательство перехваченные письма, которые вы писали князю Старицкому царь погрозил ему перстом, но Прозоровский не унимался:
Это твой пес Малюта всё подстроил, на нас нет вины.
Братья Прозоровские начали двигаться к нему, за ними стала появляться толпа убиенных бояр и священнослужителей.