пропел вдруг Давид. Это же «Мелодия Стокгольма», Эверта Тобе, которую так часто поют по радио!
Фильмы Греты Гарбо все до одного!
подхватила Айна, и они допели вместе:
Слышал песню сердца моего?
Опять они смеялись вместе, и от этого было хорошо и тепло, несмотря на туман и сырость. Потом Давид чуть не налетел на прохожего, вынырнувшего внезапно из тумана, и опять им было смешно.
Они уже стояли на остановке. Подошел ее трамвай, и они сели.
Не провожать? спросил Давид.
До Норрмальмторг, Айна подняла голову, посмотрела ему в глаза. Давай там и встретимся, у входа в отель. Если дождь, там можно укрыться.
В полпятого.
В воскресенье в полпятого. До свидания, Давид.
Он спрыгнул на площади в последний момент.
Воскресенье, 6 ноября
Они встретились, как договорились, и пошли к кинотеатру. Народу было много, они с трудом пробились сквозь толпу, Давид взял Айну за руку, и она не отдернула руки. Пока не открыли лестницу на балкон и двери в партер, в фойе было очень тесно и жарко. Айна сняла пальто и осталась в шерстяном платье на кокетке. Она принарядилась ради премьеры, да и вся публика была нарядно одета, только Давид был одет, как всегда. Зато ботинки он начистил так, что в них отражался свет боковых ламп.
Мои старые ботинки здесь неуместны? спросил Давид, увидев, что Айна смотрит ему на ноги.
Сияют, как зеркала, она засмеялась. Весь день чистил?
Заметила.
У маленького роста свои достоинства.
Кинотеатр «Рёда Кварн» был знаменит, но и Айна, и Давид оказались в нем впервые. Это был настоящий премьерный кинотеатр, в нем выступали артисты и режиссёры. Огромный партер с красными бархатными сиденьями, очень удобными. По бокам каменные колонны с завитками наверху. Большие хрустальные люстры под расписным потолком. Не сравнить с обычным посещением кино, все так торжественно, как в великий праздник.
Наверное, сам король с королевой здесь бывают, сказала Айна.
Думаешь? Тогда хорошо, что сегодня их нет.
Почему?
Потому что мы пришли смотреть кино, а не на короля с королевой!
Они сели на свои места. Вот открылся занавес, прошел журнал, началось кино.
Фильм был английский, со шведскими титрами, назывался «Третий человек».
Под веселую музыку главный герой приезжает в разрушенный город. Он американец, нищий сочинитель дешевых романов, его зовут Холли Мартенс. Старый друг обещал ему какую-то работу. Вторая мировая война только недавно закончилась, город Вена разрушен и поделен на части между английской, американской, французской и советской армиями.
Давид напрягся и невольно сжал Айне руку так, что она ойкнула. Он смутился и отпустил ее.
Музыка обещает, что все будет хорошо. Мартенс приходит к роскошному дому, где живет его друг, и узнает, что того сбила машина. Под ту же веселую музыку он идет на кладбище и успевает на похороны.
После похорон он сидит в баре с английским полковником. Полковник говорит, что Гарри Лайм, друг приехавшего, был бандитом. Он советует Мартенсу поскорей уехать домой и даже дает деньги на билет. Но Мартенс остается и начинает расследование. Он не может поверить, что его друг преступник.
Айна увлеклась фильмом и не смотрела на Давида. В какой-то момент он вскрикнул, она повернулась. Давид кусал кулак, уставившись на экран.
Но пока нет ничего страшного, кроме города. Поздняя осень, темные холодные улицы, как и здесь сейчас. Но они не просто темные, улицы разрушены войной. Руины, увенчанные статуями; углы стен, осыпающийся кирпич, нищие, роющиеся в помойках. А герои фильма живут в роскошных квартирах, уцелевших среди хаоса. Было странно, почему-то все пытаются отправить Мартенса домой из этого страшного города.
В самый напряженный момент, когда Мартенс и Гарри, который оказался жив, поднимались на колесе обозрения, и бывший друг был готов выкинуть писателя из кабины, Давид вздохнул так громко, что сзади шикнули.
Когда они вышли в фойе, Давид отвернулся, чтобы Айна не видела его лица.
Извини, Давид шмыгал носом.
Они остановились посреди тротуара. Толпа, выходившая из кинотеатра, обтекала их.
За что? Спасибо тебе. Я очень рада, что пошла.
Я не думал, что это будет так больно.
Больно?
Понимаешь Эта Вена. Это мой город. Я там родился и жил до
До войны?
Можно и так сказать, но для нас всё началось раньше. С аншлюсом.